— С боем вышли, товарищи? — спросил Бурнин у того из них, который, как он заметил, окончил еду и пошел под кран вымыть свой котелок и ложку.
— Нет, так пробрались, товарищ майор, — охотно ответил тот. — Сутки почти в болотце лежали, обстановку изучали, измокли, издрогли, насилу дождались, когда стемнеет.
— Мы, товарищ майор, в прорешку пролезли болотцем,— вмешался другой, с лицом, покрытым сплошь струпьями, заросший густой бородою боец, который, окончив еду, тоже подошел мыть посуду. — Там километров на десять, пожалуй, никакого фронта: ни наших, ни немца нет! Товарищ майор, разрешите у вас попросить папиросочку... Мох с дубовым листом все курили...
Бурнин протянул коробку.
— Берите, товарищи, — поощрил он еще двух бойцов, чьи глаза с жадностью скрестились на папиросах.
Черные, загрубелые пальцы протянулись со всех сторон. Сразу еще десяток людей повлекло сюда как магнитом.
Все они были возбуждены переходом фронта, тем, что все-таки вырвались, выбрались из фашистских тылов и наконец-то попали к своим.
— Как же так, говорите, нет фронта? — с некоторым недоверием, в смутной тревоге спросил Бурнин.— В каком это месте? Как это может быть?! — добавил он.
В этих вопросах для него была и безопасность фланга и вопрос личной ответственности.
— Ей-богу, ни наших нет, ни фашистов! Целой дивизией ничего не стоит пройти! — заговорили бойцы. — Знаете, где красная церковь разбитая, а позади болото и речка Топь. Тут целой дивизией можно в их тыл...
— Ну, это палка о двух концах! Дивизию в окружение совать — дураков нема! — возразил Чебрецов, вдруг оказавшийся тут же. — Товарищ Усманов, — обратился он к лейтенанту-порученцу, приехавшему сюда вместе с ним, — мчись сейчас в штаб дивизии, к Мушегянцу, а если увидишь, что путают да туманят, то прямо туда, на правый фланг, в полк. Разузнай досконально. Дьявол их знает, что у них там за «прорешка» за красной церковью. Если там в самом деле дыра, то нашей дивизией прикажут латать... Не понимаю, как это могло случиться! Вихрем лети!
— Слушаюсь, вихрем! — откликнулся лейтенант и исчез.
— Там, товарищ полковник, должно быть, одна наша часть за речку вперед по излучине вырвалась, а другая не подтянулась, и стыка нет никакого! — пояснял заросший бородою боец. — Местность зыбкая, вроде болотца, мелкий осинник. Маскироваться нам было легко…
Окруженцы кончили ужинать и шумно бряцали под кранами ложками о котелки, оживленно рассказывали о переходе Бурнину, Чебрецову, его комиссару Беркману и другим командирам, которых поспело сюда человек десять.
Папиросы Бурнина, Чебрецова, как и других, были розданы. Синие лампочки столовой тонули в табачном дыму.