Они лежали один на другом, красноармеец и техник. Оба были убиты.
— Ефимов! — позвал Бурнин.
— Здесь я, товарищ майор. Один конец разыскал! — откликнулся телефонист.
В тот же миг раздался давящий вой с неба.
— Ложись! — скомандовал Бурнин и упал.
Грохот рухнул, казалось, в самой его голове. Он еще никогда не слышал такого грома. И вдруг он почувствовал, как сыплется с неба земля на него самого; она ударяла его по каске, по шее, по спине... земля сыпалась, сыпалась, будто из самосвала... «Заживо похоронит!» — успел подумать Бурнин, стараясь вскочить. Но сил не хватило на это. Явственно он увидел лицо Варакина и в ужасе закричал.
Новый КП расположился под непосредственным прикрытием дивизии Чебрецова, всего в двух-трех километрах от ее штаба.
Попытка фашистов ударить по штабу армии еще раз подтверждала суждения Балашова о готовящемся вот-вот наступлении.
Из леса было видно огромное зарево,— должно быть, над только что покинутым ими селом. Там в красном зареве, в туче багрового дыма метались бледные прожекторные лучи, рвались зенитные снаряды, едва заметными искрами в небе обозначались пулеметные трассы, и еще раз за разом — там или нет? — грохотали тяжелые авиабомбы, мигали вспышками взрывы.
Рокотов и Ивакин наблюдали пожар с опушки. Их свита сгруппировалась чуть в стороне, предоставив им разговаривать с глазу на глаз.
Рокотов еще пытался настаивать на совместном выезде по приказу фронта, однако Ивакин не сдавался.
— Но это же нарушение дисциплины! — убеждал Рокотов.— Где это слыхано!
— Доедешь и там все объяснишь. Я понимаю, что будет буча! Когда на смену другого пришлют, я поеду вслед за тобой. Не пришлют — не уеду. Я коммунист! — настаивал Ивакин.
— А я?! Обыватель, чинуша, да?! — с обидой воскликнул Рокотов.
— Другое дело: тебе приказали Ермишину сдать. А я — кому? Приедет смена — уеду! — повторил Ивакин с упорством. — Ты видишь, что тут творится! Нельзя же здесь все оставить на новых людей. Неделю назад я уехал бы, три дня назад — тоже, может быть даже вчера... А сегодня — не та обстановка! Мне самому тяжело нарушить приказ. Если бы одного меня отзывали, я бы не смел ослушаться, но вместе — тебя и меня...
— Это же недоверие к тем, кого оставляют на нашем месте — воскликнул Рокотов.
— Ерунда! Я своей роли не преувеличиваю. Ермишин прекрасно справится. А с ним Балашов, Острогоров. Но нужно ему дать время войти в управление армией: ведь все-таки артиллерист!..
— А фронт, по-твоему, об этом не думал?!
— Фронт не знает как следует, что тут творится...
— Ну, это сказка про белого бычка: «На колу висело мочало. Не начать ли сначала?..» Как знаешь! — оборвал Рокотов.