Селина приняла сперва удивленный вид, потом обиженный.
— Но ведь я всегда плачу половину, скажешь нет? — спросила она самым невинным тоном.
— Нет, — отрезала Джинни. — Ты заплатила половину в первую субботу, где-то в начале прошлого месяца. А с тех пор — ни разу. Я не хочу зажиматься, но, по правде говоря, мне выдают всего четыре пятьдесят в неделю. И из них я должна…
— Но ведь я всегда приношу теннисные мячи, скажешь, нет?
Джинни иногда готова была убить Селину.
— Твой отец их изготовляет — или что-то вроде того, — оборвала она ее. — Они же тебе ни гроша не стоят. А мне приходится платить буквально за каждую…
— Ладно, ладно, — громко сказала Селина, давая понять, что разговор окончен и последнее слово осталось за ней. Потом со скучающим видом принялась шарить в карманах пальто.
— У меня всего тридцать пять центов, — холодно сообщила она. — Этого достаточно?
— Нет. Прости, но за тобой доллар шестьдесят пять. Я каждый раз замечала, сколько…
— Мне придется пойти наверх и взять деньги у мамы. Может, это подождет до понедельника? Я бы захватила их в спортивный зал, если ты уж без них жить не можешь.
Тон Селины убивал всякое желание пойти ей навстречу.
— Нет, — сказала Джинни. — Вечером я иду в кино. Так что деньги нужны мне сейчас.
Девочки смотрели каждая в свое окно и враждебно молчали, пока такси не остановилось у многоквартирного дома, где жила Селина. Тогда Селина, сидевшая со стороны тротуара, вылезла из машины. Небрежно прикрыв дверцу, она с величаво рассеянным видом заезжей голливудской знаменитости быстро вошла в дом. Джинни, с пылающим лицом, стала расплачиваться. Потом собрала свое теннисное снаряжение — ракетку, полотенце, картузик — и направилась вслед за Селиной. В пятнадцать лет Джинни была метр семьдесят два ростом, и сейчас, когда она вошла в парадное, застенчивая и неловкая, в большущих кедах, в ней чувствовалась резкая грубоватая прямолинейность. Поэтому Селина предпочитала глядеть на шкалу указателя у клети лифта.
— Всего за тобой доллар девяносто, — сказала Джинни, подходя к лифту.
Селина обернулась.
— Может, тебе просто интересно будет узнать, что моя мама очень больна, — сказала она.
— А что с ней?
— Вообще-то у нее воспаление легких, и если ты думаешь, что для меня такое удовольствие — беспокоить ее из-за каких-то денег… — В эту незаконченную фразу Селина постаралась вложить весь свой апломб.
По правде говоря, Джинни была несколько озадачена этим сообщением, хоть и не ясно было, в какой мере оно соответствует истине — впрочем, не настолько, чтобы расчувствоваться.