гей-гей!».
Билет ожидает меня в кассе. Официально у меня выходные, поэтому заставляю себя не читать газет. Я подумываю, не купить ли сигарет, но боль по-прежнему сидит у меня между глаз, такое чувство, что с сигареты могу и блевануть. Что мне сейчас действительно не помешало бы, так это что-нибудь химическое и кристаллическое, но с собой у меня ничего нет, а где его взять здесь, в Инвернессе, я не представляю. Чувствую, что мне надо чем-то заняться, поэтому покупаю какую-то дурацкую игрушку и усаживаюсь за нее. Вылет задерживается, но ненадолго; я пересаживаюсь в Гатвике,[62] погода чуть ветреная, солнечная, а когда рейс 146 садится на Джерси, там вообще чуть ли не рай. Мне даже удается взять по своей кредитной карточке напрокат машину — просто благодать божья.
«Нова» снабжена картой; я еду по аккуратным маленьким проулкам и по более прямым, более скоростным дорогам и даже за эти несколько миль успеваю почувствовать, что здесь гораздо чище, элегантнее и многолюдней, чем в Западном Хайленде. Гори найти нетрудно, он расположен на восточном берегу и выходит на песчаную косу неподалеку от того места, где находится замок, — а я-то всегда считал, что замок в Сент-Элье. На поиски Хилл-стрит уходит чуть больше времени, но зато Аспен виден издалека — длинная белая вилла точно под гребнем поросшей лесом горушки; вилла окружена белыми стенами с ажурной черной изгородью и небольшими, подстриженными в форме сферы кустиками в деревянных кадках. Черепичная крыша. Вид солидный. Цена, полагаю, тоже.
В стене сзади есть высокие железные ворота — они открыты, так что я просто проезжаю по выложенной розовым кирпичом дорожке к двери.
Я звоню и жду. Других машин на дорожке не видно, но к дому примыкает гараж с двумя двойными воротами. Солнце светит сквозь верхушки деревьев, поднимается ветерок, который шуршит листьями на декоративных кустиках в кадках и заносит мне песчинку в левый глаз, отчего тот опять начинает слезиться. Звоню еще раз. Заглядываю внутрь через щель для писем, но ничего не вижу; я просовываю туда руку и на внутренней стороне толстой двери нащупываю почтовый ящик.
Несколько минут спустя я решаю осмотреть место — прохожу под мавританскими арками через низкую белую стену, миную теннисный корт с искусственным покрытием и бассейн примерно такой же величины, открытый и спокойный. Я становлюсь на колено и одной рукой пробую воду. Теплая.
Пытаюсь заглянуть в окна дома, но они закрыты либо снаружи пластиковыми ставнями, какими обычно пользуются во Франции, либо изнутри — жалюзи.