– Правильно, и?
– И юрист комиссии проверял свидетелей. Мы наконец-то откопали пять женщин, которые согласились дать показания, но только одна из них прошла проверку. А одной недостаточно. Зэд сказал, что нам нужно забыть о получении финансирования в этом году, если мы не отыщем еще свидетелей. Он очень извинялся, но сказал, что не может уделить подростковой программе столько внимания, сколько она заслуживает. Несмотря на то, что его оправдают, это обвинение о домогательстве отнимает у него много времени и энергии. – В голосе Терри был гнев. – Он сказал, что нам нужно…
– Что заставляет его думать, что его оправдают? – прервала ее Ванесса.
– У тебя есть сомнения?
– Дело еще не закончено. – Она не потеряла надежды, что суд увидит сквозь волнение девочки настоящие факты. Действительно, в ее рассказе была непоследовательность, и она постоянно плакала, когда давала показания. Она отказывалась от некоторых утверждений, в то время как приукрашивала другие, но она не взяла назад свои основные обвинения.
– Ну, во всяком случае, – продолжала Терри. – Зэд сказал, что нам нужно попробовать на следующий год. Таким образом, мы сможем…
– К тому времени моя подростковая программа изживет себя. Ваша – тоже.
– Я понимаю, но в настоящее время у нас только одна свидетельница, которая может сказать в защиту необходимости программы, но она потеряется в этой неразберихе.
– Почему другие свидетели не подошли?
– Недостаточно заслуживают доверия. Недостаточно профессиональны в представлении своего дела. Их проблемы в подростковом возрасте были не такие уж и непреодолимые – это слова юриста, а не мои, – быстро добавила Терри. – Двое из них говорят, что их мучали воспоминания о нанесенной им травме до тех пор, пока они не стали взрослыми, и это было похоже на опорную точку. Юрист же сказал, что мы просто открыли дискуссию о подавляемых воспоминаниях и что таким образом мы не сможем заставить наших политиков-мужчин заплатить за программу сейчас.
Неровная вспышка света появилась в уголке поля зрения Ванессы. Она потянулась к ящику стола за таблетками от мигрени, но пузырек оказался пуст. Ей нужно выписать рецепт для себя. Она последнее время глотала таблетки направо и налево. Голова. Желудок. А что, если она забеременела, пока принимала всю эту ерунду? Она поставила локти на стол и потерла виски.
– А теперь, – говорила Терри, – и та единственная свидетельница, которая есть у нас, начала отговариваться. Не хочет давать показания одна. Поэтому Зэд говорит, что если мы проведем этот год в поисках подходящих свидетелей и подберем нужные случаи для финансирования, возможно, в следующем году у нас будет шанс.