При каждой встрече, даже той, первой, когда он был так взбешен и сокрушен тем, что она стала содержанкой, он хотел владеть ею, ее телом и душой, как в восемнадцать лет. Но слишком много мужчин могли назвать ее своей. И его гордость и боль не позволяли ему даже думать об этом.
И только десять лет назад он понял, что готов забыть о всех терзаниях и проклял свою чертову гордость. Теперь он хотел ее с новой силой, горел от желания и снова терзался угрызениями совести. Только уже иными. Но именно они побуждают его не закрывать рта. Говорить безопаснее, чем целоваться. И поэтому беседа, продолжавшаяся с несколькими перерывами еще с полудня, все текла и текла.
– Расскажи о Томе, своем сыне, – попросила она.
Сэм улыбнулся. Глаза его гордо блеснули.
– Чудесный мальчишка! Вернее, молодой человек. Ему девятнадцать. Он уже лейтенант! Делает карьеру моряка! Участвовал в блокаде, а теперь служит в Ост-Индии. В Яванском море.
– Вы часто видитесь?
– К сожалению, нет. Видишь ли, моряки никогда не бывают подолгу в одном месте. Он, считай, рос без меня. После смерти Сары он жил в семье ее сестры. В Сомерсете. Но уже тогда он бредил морем и жаловался, что не хочет жить вдали от побережья. Писал длинные письма, умоляя взять его на корабль и выучить на гардемарина. Когда ему исполнилось двенадцать, я наконец сдался. Уже через два года он надел мундир гардемарина. А в семнадцать сдал экзамен на лейтенанта. Его карьера будет более традиционной, не то что у меня. Уверен, что к сорока годам он станет адмиралом.
– Видел бы ты свое лицо, когда говоришь о нем, – с легкой завистью прошептала Уили. – Ты так им гордишься!
– Чистая правда, – рассмеялся Сэм. – Он хороший сын. Красавец! И ростом с меня, хотя все еще слишком тощ. Сплошные локти и колени. Длинноногий и неуклюжий.
– Совсем как ты в его годы.
Сэм улыбнулся и кивнул:
– Даже волосы того же цвета. Ни единой черточки от моей бедной Сары, только иногда что-то общее проглянет в улыбке. Жаль, что она не родила мне девочку, такую же светленькую, как она сама. А как насчет тебя, Уилли? У тебя нет запрятанной где-нибудь парочки детишек?
Уилемина слегка побледнела. Потом на щеках выступили два ярко-красных пятна. Взгляд помрачнел.
Ощутив, как она напряглась, Сэм понял, что сказал что-то неуместное. Когда-то, в молодости, они мечтали иметь много детей. Хорошеньких девчушек и озорных мальчишек. Уилли так хотела стать матерью! Но может, узнала, что бесплодна? Или потеряла ребенка? А может, не хотела портить фигуру и отдавала детей деревенским кормилицам?