Элизабет задержала дыхание, надеясь замедлить биение сердца, бешено колотившегося в груди. Как бы ей хотелось, чтобы ее сон прекратился на этом месте, но этого не произошло. Сон вызвал у нее тревогу.
Эпсли прошел где-то, как Элизабет показалось, около Карлтон-Хаус на улице Пэл-Мэл. Колокола пробили полдень. Она слышала цокот копыт на дороге. Потом она увидела Эпсли, и вдруг Элизабет закричала – это был ужасный, душераздирающий крик. Этот образ приснился ей и на другую ночь. Анна стояла посередине бального зала, слезы струились по ее щекам, и Элизабет не могла дотянуться до сестры, как ни пыталась. И потом все внезапно потемнело, только в камине ярко горел огонь, и тонкая рука какой-то женщины бросала бумаги в огонь.
Элизабет опустилась на деревянный стул, стоявший около умывальника. Рубашка была влажной, прилипла к телу. Элизабет расстегнула ее и стала снимать. Сон не выходил из головы, она все размышляла о его значении, но как ни пыталась, не могла его расшифровать, никакой логики не просматривалось. Слишком много эпизодов из этих загадочных снов исчезло или они предстали в искаженном свете.
Элизабет знала, что с Анной должно произойти что-то ужасное. И она ничего не может сделать, чтобы предотвратить это.
Старшая сестра Мэри всегда ругала Элизабет за то, что та была расточительной, но Элизабет и так слишком долго раздумывала, не проследить ли за Эпсли. В конце концов, она даже не знала, произойдут ли события, которые она видела во сне сегодня. И вдруг она вновь услышала этот ужасный крик. Девушка вздрагивала всякий раз, когда вспоминала об этом страшном звуке.
К тому времени когда Элизабет допила чай и просмотрела все утренние газеты, чтобы найти упоминание о каком-либо происшествии вчера на Пэл-Мэл, у нее созрело решение – кликнуть экипаж и приехать ко входу в Карлтон-Хаус до полудня. Это единственное, что ей оставалось сделать, чтобы хоть немного унять тревогу.
Она накинула на плечи мантию из крепа, низко надвинула на глаза соломенную шляпу, чтобы никто не узнал ее. Великолепно.
Когда экипаж подъехал к Карлтон-Хаусу, Элизабет вытащила из сумочки золотые часы, которые принадлежали ее отцу, открыла крышку: оставалось две минут до полудня. Захлопнув крышку часов, она дала кучеру монету и прошла вперед по Пэл-Мэл.
Элизабет остановилась у забора с колоннами и стала пристально вглядываться в караульного, стоявшего у двери через арочный проход в Карлтон-Хаус. Немногочисленные окна, выходившие на эту улицу, располагались под самой крышей, так что заглянуть в апартаменты королевской резиденций не представлялось возможным. Все же она прищурилась и попыталась заглянуть внутрь, интересуясь, дома ли регент. Кто знает, может быть, в этот момент принц Уэльский смотрел вниз, на улицу, не подозревая, что эта молодая женщина в соломенной шляпе, стоящая у арочного прохода, может быть его собственной дочерью.