- Это почему же говно? Почему же кооперативное? - Еремеев насупился и спрятал джинсы за спину. Затем, окинув подозрительным взглядом коллег-контролеров, до того молча наблюдавших за беседой из дальнего угла дежурки, вновь выставил трофей на обсуждение:
- Ну, нет! Глядите. Ясно же написано: "Тзар". Слово, факт, английское, и буквы...
- Тзар! - Передразнил Коваленко. - "Царь", дурья твоя башка... Название русское, но написано по-ихнему. Мода сейчас такая пошла - язык коверкать на их манер, понимаешь? По-русски напиши - никто не купит, а раз из-за бугра, то с руками оторвут.
Еремеев смутился, его даже передернуло, будто на язык попало что-то кислое. Он даже чуть присел и сьежился, как от удара ниже пояса, но буквально через мгновение совладал с душевным конфузом, приосанился, подтянулся...
Сунув джинсы в ящик письменного стола, контролер показал сослуживцам кукиш:
- Плевать! "Тзар", так "тзар"... Все равно брючата отличные, ещё пару лет носить, не переносить. Я под них себе ещё и кроссовочки притарил - вот тут только подклеить...
Коваленко брезгливо поморщился от появившейся на свет вонючей пары обуви и потянулся к "общему" чайнику, закипавшему на самодельной электроплитке:
- Давайте-ка лучше попьем горяченького. Так сказать, чифирнем... Я пачку индийского принес.
- И правильно! - Поддержал его вошедший в помещение Плющев. Вслед за собой опер затянул внутрь волну уличного холода:
- Наливай.
Подхватив с подоконника пыльный стакан, он подал его Коваленко.
Сослуживцы расселись кружком, поуютнее. Подождали, пока покрепче заварится, чифирнули как положено, расслабились...
На улице - мороз, выходить не хочется. И, конечно же, первым напустил на себя деловитость Плющев:
- Послушай, Леха. Понимаешь...
Прапорщик молча изобразил лицом почтительный интерес.
- Да нет, ты пойми правильно! Есть у меня некоторые сомнения. Или, точнее сказать, подозрения... Сам не знаю, как обьяснить, но жопой чую что-то неладное творится.
Коваленко по-прежнему молча глянул в окно и предложил оперу сделать то же самое.
Картина их взору представилась следующая. Прямо напротив столовой, как развороченный снарядом фашистский танк, мозолила глаза ржавая металлическая бочка ведер на двести, установленная на одноосный тракторный прицеп.
Бочку использовали для вывоза пищевых отходов, а заполнением и опорожнением её занимались исключительно зэки из "обиженки", то есть педерасты. Как раз в данный момент вокруг бочки суетилось несколько таковых, пытаясь отдолбить лед от колес.
- Вон, видишь хлопцев? - Спросил Коваленко.