Понс беспокойно заерзал в кресле, оглядываясь по сторонам. Затем он взглянул на Тигра.
– Я не знаю, как ответить на такой вопрос, – услышал Тигр.
– Этот ставит нас в равное положение, – сказал он парню.
– Вы, вероятно, наслышались уже разного по этому поводу. Вы же знаете, у меня не было возможности слушать разные домыслы досужих людей…
Парень осекся, и Тигр подождал продолжения его фразы.
– Но я слышал краем уха, что некоторые высказывают предположение… Понс не решался продолжать.
– Какое, Понс? – спросил Тигр.
– Что, якобы, это дело рук кого-нибудь из цветных парней, – сообщил Понс, не пытаясь скрыть своего презрения.
Тигр кивнул и продолжал молчать. Это для него не было особой новостью. То там, то тут ему приходилось слышать от разных людей, даже от некоторых учителей, намеки на черных. Этот болван Криспвелл, этот ястреб, этот квази-Джон Битчер, куклуксановец что-то намекал на них… Трудно вообще-то избавиться от учителя, но он уверен, что найдет способ уволить Криспвелла, когда станет директором. Этот расист будет первым, кого Тигр выбросит на улицу. Он не слышал, чтобы хоть бы один ученик даже упомянул о том, что цветные ребята замешаны в этом деле. Сплетни и слухи исходили из этой малочисленной группки учителей – двое или трое, возглавляемые этим Криспвеллом. Ученики тут совершенно ни при чем. И это хорошо, заметил про себя Тигр. Он испытывал чувство гордости за своих воспитанников, которые подавали пример этой немногочисленной клике расистов и их молчаливым сторонникам. Тигр с презрением относился к подобным предрассудкам, но они беспокоили его. Хотя он был абсолютно уверен в Серчере, который, конечно же, не пойдет на поводу у расистов, ни даже у их молчаливых последователей. По крайней мере, Тигр не заметил ничего такого, что свидетельствовало бы о расистских пристрастиях капитана, ответственного за расследование. Он с тревогой подумал о Джиме Грине, прекрасном левом крайнем в команде Соерсвилля. Этот черный мальчишка очень скоро, без сомнения, поразит всех спортивными успехами и будет выступать за национальную сборную по футболу. Тигр раздумывал над этой злободневной проблемой. Он был одним из первых, кто предложил принять в их школу несколько цветных учеников из Восточного Сакстона (в Соерсвилле вообще не было негров). Это было частью правительственной программы по введению совместного обучения черных и белых, и Тигр, конечно же, приветствовал это начинание. Он знал, какими дьявольскими дырами были школы так называемого «негритянского гетто». Ему на первых порах пришлось выдержать довольно бурное противодействие консерваторов, но, в конце концов, это начинание одобрил школьный совет, и, насколько известно Тигру, руководством и общественностью Соерсвилля, и в их школу было зачислено несколько цветных учащихся. Конечно, большинство учителей поддержали эту акцию, и горстка цветных учеников, на своих школьных автобусах, приезжала на занятия из Сакстона, Обошлось, к счастью, без неприятных сцен, только несколько любопытствующих горожан, включая, конечно же, завсегдатаев бара Сельмо, в первые дни собирались и глазели на непривычных здесь цветных ребят. Эти юноши проявляли хорошие способности, особенно в учебе. С социальной точки зрения ситуация выглядела иначе – во время школьных занятий цветные были такими же обычными учениками средней школы, как их белые сверстники, но вне школы расовые барьеры были крепкими и непроходимыми, как всегда. Ни одна белая девушка, насколько известно Тигру, не ходила на свидания ни с одним негритянским парнем, и ни один белый парень не выбирал себе в подруги ни одной девушки-негритянки, а их было четыре, включая, конечно, и Мону Дрейк. Вспомнив о ней, Тигр невольно улыбнулся. Какая милая девушка! Она обещала вырасти в чрезвычайно красивую женщину, и это мог бы увидеть каждый своими глазами. И действительно, было чему удивляться, что ни один из белых парней еще не закадрил ее. Внезапно сон, который он видел вчера ночью, вернулся к нему. Она была в этом сне. Она шла по дороге к его дому. А он находился в своем кабинете, выглядывая из окна. Она повернулась к нему, и взгляды их встретились. И она послала ему воздушный поцелуй. И сразу же ушла. Точно так и было. Тигр поразмышлял о вчерашнем сне, пытаясь вспомнить, что же было надето на ней.