– Сукин сын! – три или четыре раза произнес он. Какой же будет следующий ход? Кого теперь взять в обработку? Кто из работников школы сможет ему помочь? Кто из них лучше знает всех учеников? Неплохо бы опросить тех молодых красоток, с которыми он беседовал сегодня, – они бы быстро сказали, кто из ребят носит кличку «Малыш»? Или же обратиться к мистеру Мак-Дрю? Этот парень лучше всех подойдет для этого дела. С другой стороны, внезапно подумалось Серчеру, а почему бы не опросить сразу всех двенадцать или тринадцать негритянских ребят, которые занимаются н этой школе? И больше не трогать ни кого. Это был неплохой способ выяснения истины. Конечно же, «Малыш» находится среди них.
Именно на этом капитан решил остановиться. С профессиональной точки зрения, это наилучший выход. Теперь перед ним была альтернатива, как действовать дальше:
1. Немедленно собрать всех цветных ребят и сегодня же вечером начать их обработку.
2. Воздержаться от дальнейших действий до завтрашнего утра и обработать их завтра на свежую голову.
Сначала он хотел остановиться на первом варианте. Но по зрелом размышлении решил, что, в конце концов, второй вариант больше подходит для решения этой проблемы. Конечно, это означало, что сегодня ему предстоит бессонная ночь. Его будет мучить непреодолимое желание действовать, тревога, не сбежит ли преступник или не набросится ли на очередную жертву. Такой человек был способен на любую неожиданность, Серчер был убежден в этом. Тем не менее, он решился на риск. И он полагался на милость божью, надеялся, что ему не придется попозже сожалеть о принятом решении.
Он все еще очень осторожно держал письмо одетыми в белые перчатки руками. Он перечитал его снова и снова, раз шесть, по крайней мере. И наконец, положил его на стол, так же очень осторожно. Он сам лично отнесет его завтра в лабораторию для обнаружения отпечатков пальцев.
Оставалось прочесть еще около полдюжины писем. И хотя особого желания заниматься ими не было, Серчер понимал, что он обязан прочесть их. Пересиля себя, он приступил к работе. Хотя он знал, почти что был уверен, что ничего стоящего там больше не обнаружит.
Первое письмо было, очевидно, от подруги, судя по женскому почерку, легкому аромату духов, пудры и тому подобных вещей. Оно пришло из Нью-Джерси.
– Джилл, милая… – Серчер застыл, пораженный этим обращением. Потом улыбнулся. В конце концов, он встречал такого рода обращения во многих письмах, особенно от подруг или от близких родственниц. Все они были совершенно безобидные. Продолжая улыбаться, он прочел письмо до конца: