В последний вечер при дворе рыцарей пригласили на грандиозный праздник. Мы растворили ворота, чтобы под древними сводами базилики с членами Круглого Стола смешались крестьяне, ремесленники, мастеровые и местные военачальники. Все много пели и плясали, хотя я заметила, что всему этому Ланселот предпочитал беседу с сыном. То и дело звучали тосты во славу наших героев. Иронсид громко хвалил оружейника, который, хоть и не имел времени изготовить новую кольчугу, по крайней мере починил старую. Гавейн пил ровно столько, чтобы не обидеть провозглашавших тосты – негоже начинать поиски грааля с головной болью.
В тот вечер рядом со мной сидел Кэй и с презрительным терпением взирал на празднество. Я вспомнила рассказ Динадана о его неразделенной любви и удивилась, почему дама его сердца не удосужится заглянуть за его едкую напускную внешность. Ведь, несмотря на острый язык, Кэй был человеком высоких принципов и огромной отваги.
– Ты только подумай, – удивлялся он, поворачивая одно за другим многочисленные кольца, украшавшие его пальцы, – сколько за ночь состоится обрядов благословения и очищения. Ведь в испытании участвуют представители всех религий.
– Да? А я об этом и не подумала.
– М-да, – пробормотал он. – Отец Болдуин исповедует и принимает покаяние у христиан, а утром собирается отслужить мессу. Лионель и последователи Митры вот-вот незаметно улизнут в свою часовню в подвале – ты ведь знаешь, как они оберегают от чужих глаз свои обряды. Катбад и Гвин Нитский предложили на восходе луны нечто вроде общения с древними богами, а Нимю рассчитывает благословлять на рассвете. Один из местных священников также хочет принести жертву в храме Дианы, так что можно сказать, – добавил он с улыбкой, – что двор Артура сегодняшней ночью будет необычайно освящен.
– Мы это переживем? – спросила я. Сенешаль наигранно нахмурился.
– Будет зависеть от вашего величества, дадите ли вы нам превратиться в святых, – ответил он, и мы оба рассмеялись.
В самом деле, налет святости, который ощущался следующим утром при дворе, носил чистый и экуменический характер. Мы с Артуром сидели на помосте, устроенном в полукруглой апсиде базилики, и наши руки покоились на резных подлокотниках специальных кресел, которые раздобыли для нас в Карлионе. По обеим сторонам возвышались подставки для ламп, выкованные местными кузнецами в виде драконов. Каждое из чудовищ несло на себе несколько масляных светильников: на изгибе хвоста, на складках тела, сжимало в когтях, вздымало вверх на гордой голове. Яркое пламя отражалось в тяжелой короне, венчавшей голову Артура, рассыпалось отблесками на моем обруче на шее. На боку у Артура висел Эскалибур, и царственный аметист сверкал на рукояти великого меча.