От изумления все затаили дыхание, а Персиваль замолчал, чтобы смахнуть слезу со щеки. Не в силах поверить, всхлипнул потрясенный Борс, и у меня в горле застрял комок от жалости к светлому живому мальчику, которого мы все так любили.
– Сначала Галахад шел через поле, держа руку над сосудом так, чтобы кровь попадала в него, потом перевернул ее, и темный, густой, пахнущий солью поток хлынул на землю, обеспечивая грядущую жизнь Карбоника. Я хотел остановить его, перевязать рану, уложить на поле, но Галахад только тихо покачал головой. Он был полон решимости исполнить предназначение, величественнее своего собственного. И вот я шел рядом, поддерживая Грааль, а потом и его самого, когда он попросил не дать ему упасть.
Мы ходили взад и вперед по земле, сначала пересекли поле, потом пошли зигзагом, а он все слабел. Кожа сделалась липкой, разум блуждал далеко, и он призывал Христа, Великую Матерь, а иногда Амид. Больше я его поддерживать не мог. Мы остановились у развесистого орехового куста, под которым устроилась овца с ягненком. Я прогнал животных и усадил поудобнее Галахада, чтобы из своего укрытия он мог смотреть на землю, которой отдавал жизнь. Лицо его сделалось белым, как луна, но в глазах светилась одна лишь любовь. Он прошептал последние слова:
– Все кончено. Я исполнил клятву. Персиваль воздел руки, будто хотел предложить это чудо богам и людям, но голос его осекся, и он беспомощно смотрел на свои ладони. В зале все замерли. Наконец с тяжелым вздохом юноша опустил руки, но, продолжая рассказ, по-прежнему отводил в сторону глаза. Может быть, так ему было легче переносить горе.
– Я вырыл могилу на том же месте и похоронил его вместе со святым Граалем. Мне показалось это правильным, и я не хотел, чтобы кто-нибудь еще принес такую же жертву – на будущий год, через год, через два… Мне хотелось, чтобы он лежал поближе к колодцу моей матери, там, где с незапамятных времен собираются древние боги, но это было слишком далеко от перепаханных полей… А он должен был покоиться там, откуда мог видеть богатые урожаи, которые принесла его смерть.
Это случилось почти месяц назад. Сначала, узнав о смерти молодого монарха, народ в Карбонике пришел в смятение. Они горестно его оплакивали, потом выбрали другого короля. Некоторое время я бродил вокруг того места, не зная, что делать дальше. И наконец отправился к материнскому колодцу. Там, под сенью ее гробницы, я услышал голос, призывавший меня рассказать историю Грааля в Камелоте, при самом благородном в мире дворе, откуда началось испытание.