– Нет, девочка. Чего мне действительно нельзя делать, так это молча сидеть и смотреть, как тебя поведут на костер.
Верховный король и я стояли друг против друга, и моя жизнь висела где-то между нами. Снова жить, смеяться, любить, танцевать… слезы надежды и благодарности наполнили мои глаза и грозили смыть то немногое мужество, которое я накопила в последние часы. Меня захлестнула волна нежности и любви к мужу, но внезапно я поняла, что все, для чего мы жили, вот-вот разлетится в прах. Придя в ужас от этой мысли, я выпрямилась во весь рост и посмотрела ему прямо в глаза.
– Конечно, ты справишься со всем, – мой голос дрожал лишь вначале. – Если могу справиться я, то справишься и ты. Поступить иначе значит перечеркнуть всю нашу жизнь. Ты ведь бился за то, чтобы все люди – простые и знать – отвечали за свои действия. Суд велся честно, присяжные были беспристрастны, насколько это возможно при данных обстоятельствах. Если теперь ты отменишь приговор, наше царствование окончится позором. Будет сплошным обманом.
Он смотрел мне в глаза – открытый и беззащитный, как никогда раньше.
– Гвен, но без тебя моя жизнь и так будет обманом.
Его слова разодрали меня, как орлиные когти. Сердце защемило от мысли, что мужчина, которому так не просто было признаться в любви, сейчас готов расстаться со всем, чтобы только сохранить мне жизнь. Король, о котором молила в дни тиранов вся Британия и которого силой своего волшебства или каким-то еще способом сотворил Мерлин. Тот, чье предназначение было хранить свет цивилизации от варваров. Его имя, предсказывал колдун, окажется начертанным на звездах и сохранится в веках. Для этого он получил живой разум и честь; открытый характер и сильный дух притягивал к нему людей, которые были ему беззаветно верны. Все это замыслил чародей, но претворять в жизнь приходилось человеку. И я не хотела, чтобы из-за меня все это рухнуло.
– Я не принимаю твоего предложения.
Он удивленно посмотрел на меня, озадаченный и обиженный моим ответом. Хорошо еще, что он просто держал меня за плечи; теплое, защищающее объятие совершенно лишило бы меня мужества.
Слезы выступили у него на глазах, и в них отразилось то, что он так и не сумел сказать. Собрав остатки решимости, я улыбнулась.
– Это было чудесное время, Артур Пендрагон.
И я горжусь тем, что была твоей женой. Но нужды народа прежде всего, неважно, какую цену за это приходится платить. Ты нужен людям, они нуждаются в твоем законе и должны верить всему, что ты сделал. И я не могу, чтобы из-за меня они разуверились в тебе.