– Моргана полагает, что обряд, который она задумала, очистит Агравейна от вины за убийство матери и вместе с тем низведет на нас всех благословение Богини.
– Как?
Легенды эпохи, когда кельты и боги жили рядом, передавались из поколения в поколение. Я слышала их еще девчонкой и видела вблизи, но считала, что такое уже никогда не повторится.
– Она что, планирует принести его в качестве жертвы?
– Не думаю, – возразил Катбад. – Не знаю, что она затеяла – наверное, как-то хочет помочь Агравейну. В конце концов, он ее племянник.
Я кивнула, все еще не находя объяснения происходящему, и спросила друида, почему он рассказал мне об этом. Он повернулся к одному из окон, и выражение его лица стало бесконечно печальным.
– Фея Моргана была благочестивой жрицей, женщиной твердых убеждений… Но в последние шесть лет произошли изменения. Молящиеся в святилище обращаются только к Великой Матери. Боги-мужчины не только не почитаются, их имена даже не произносятся вслух. Из-за этого мужчины перестали допускаться к обрядам. Моргана утверждает, что в древние времена лишь жрица и девять ее прислужниц признавались святыми, и собирается возродить старый порядок, – Катбад вздохнул и снова посмотрел на меня. – Она стала фанатичкой и в силу этого потеряла многих сторонников. Простой люд будет и дальше ее почитать, но знать уже не посылает учиться к ней своих подающих надежды детей.
Друид помолчал, а я вспомнила, какое прекрасное образование получил в святилище Ланселот. Именно там он изучал науки и историю, искусство медицины и войны, что сделало его бесценным на посту помощника короля.
– Быть может, такой несносной фею Моргану сделал ее страх перед христианским Богом-Отцом, – продолжал Катбад. – Она не терпит споров, не переносит возражений… Особенно, если они исходят от мужчин. Она даже хочет добиться того, чтобы все люди почитали только Богиню. Все люди, – медленно повторил друид. – Независимо от их желаний.
Слух об этом доходил до нас и раньше. Но мы понимали, что без поддержки верховного короля жрице в своих планах преуспеть никак не удастся.
– Артур этого никогда не позволит, – перебила я Катбада. – Больше всего муж ценит право каждого человека выбирать, с какими богами жить и умирать.
– Поэтому я ищу пристанища у тебя и у короля, – друид говорил так, будто для него было чрезвычайно болезненно облекать свою мысль в слова. – Для меня нет больше места на Черном озере, но я слышал, что здесь принимают святых людей.
Я изучала лицо наставника и думала, не является ли все это хитроумным планом Морганы навязать Артуру религиозную войну. Но Катбад выдержал мой взгляд, и в его глазах я увидела глубокую печаль от того, что рушилось все, чему он посвятил свою жизнь. Не было причин не доверять его искренности, и я улыбнулась и положила ему на руку свою ладонь.