– А я не интересуюсь, - ответил Доббинс. Рядом двое монахов трудились над М-60. Он проследил, как они протирают ствол промасленной ветошью. - В том смысле, что церковь мне не нужна. Сто лет назад, мальчишкой, я по воскресеньям считал кирпичи в стене. Мне было скучно. А в старших классах стал воображать себя пастором: бесплатное жилье, бесплатный автомобиль, жратва от пуза. Живи - не хочу.
– Ты это серьезно? - поинтересовался Киова.
Доббинс пожал плечами.
– Серьезно, несерьезно!… Я ж был мальцом. В Бога я верил, факт, но мне было плевать на религию. Главное - хорошо относиться к людям, быть добрым.
– Вот это правильно, - сказал Киова.
– Заботиться о больных, всякое такое. И у меня бы хорошо получалось. Не то, что идет от головы, проповеди там или что, а просто по-человечески.
Доббинс умолк и улыбнулся старшему монаху, который чистил спусковой механизм.
– К тому же, - продолжал Доббинс, - пастора из меня бы не вышло. Пастор должен быть страшно умным. Я имею в виду, когда он говорит речь. Он должен объяснять ужасно трудные вещи - почему люди умирают, зачем Бог создал воспаление легких и прочее в этом роде. - Он покачал головой. - Для этого я не так умен. Да и религия сама по себе - я и до сих пор ненавижу в церковь ходить.
– Может, ты еще переменишься, - сказал Киова.
Генри Доббинс на секунду прикрыл глаза и засмеялся:
– Одно уж точно, классно я бы смотрелся в желтом халате. Не хуже, чем веселый монах из шайки Робин Гуда. Может, я так и поступлю. Найду где-нибудь монастырь, надену халат и буду добр к людям.
– Звучит неплохо, - одобрительно заметил Киова.
Монахи, не торопясь, чистили и смазывали пулемет. Не понимая почти ни слова, они, видимо, испытывали большое почтение к ведущейся беседе, словно понимали, что обсуждаются серьезные вещи. Младший оттирал ремень полой желтой робы.
– А ты? - спросил Доббинс.
– Что - я?
– Библию таскаешь с собой, почти никогда не ругаешься.
– Меня так воспитывали, - объяснил Киова.
– Но ты когда-нибудь… То есть, ты хоть раз думал стать пастором?
– Нет. Никогда.
Доббинс расхохотался.
– Индейский проповедник! Вот бы я посмотрел - в перьях и буйволовой накидке.
Киова лег на спину, устремил взгляд в потолок и некоторое время молчал. Потом сел и отпил из фляги.
– Пастором - нет, - сказал он, - но в церковь ходить мне нравится. Люблю сидеть внутри. Чувство как в лесу, тишина, и только какой-то звенящий звук, да и тот еле слышен.
– Ага.
– Ты никогда такого не ощущал?
– Бывало.
Киова прочистил горло и сказал:
– Нехорошо это.
– Чего?
– То, что мы здесь остановились. Нехорошо. Как бы там ни было, а все равно церковь.