— Садись, грейся… У меня есть рябина на коньяке. Кажется, она тебе нравилась. Будешь?
«Бог мой, она помнит, что мне нравилось!» Действительно, в советское время это был весьма уважаемый у гурманов ликер, не обошедший стороной и Юрия Яковлевича.
Варя достала из одного из ящичков запечатанную бутылку с винтовой пробкой и пару рюмок. На бутылке чернела знакомая этикетка с гроздью рябины и медальками — призами за победы на выставках. Где она откопала такое? Это же настоящий артефакт. Коллекционеры телефон оборвут, если узнают…
Юрий Яковлевич скрутил пробку, поднес горлышко к носу. Она самая. Рябина на коньяке, родная, «из страны Оз». Настоящая. «Если к вам неожиданно пришел бывший жених».
Он вдруг вспомнил, что заявился с пустыми руками, не захватив никакого подарка, даже цветочка. Впрочем, до подарков ли ему было?
— Ты пьешь зеленый чай? Мне подруга из Китая привезла. Очень вкусный.
Неужели у нее нет более актуальных вопросов? Например, как он здесь оказался и вообще как он сам? Стоп! А может, у нее психологический шок от встречи? Такое случается. Не знаешь, за что хвататься, что спросить. Да, наверное, шок. У меня самого шок.
— Я пью зеленый чай.
— Ну и отлично.
Она разлила по чашкам светло-желтый напиток.
Юрий Яковлевич подумал, что ему было бы комфортней, если бы Варя плеснула этим чаем ему в лицо, обозвала подлецом и спросила: «Зачем приперся, старый маразматик?» Речь, разумеется, шла о душевном комфорте. По крайней мере он был готов к взрыву эмоций, он бы все понял. А здесь?… Про какую-то китайскую подругу объясняет.
— Я не разбудил тебя?
— Нет, что ты… Я никогда рано не ложусь. На работу только к двенадцати, я высыпаюсь.
— К двенадцати? Так поздно?
Кажется, он тоже немножко сбрендил от происходящего. Несет какую-то не относящуюся к делу чепуху. Да, встречу с Варей он представлял несколько по-другому.
— У нас плавающий график, — буднично ответила она.
— Где «у нас»?
— В редакции. Я работаю в небольшом издательстве. Мы специализируемся на исторической литературе. Объемы небольшие, но на жизнь хватает. В институте было хуже… Бери торт. Он свежий.
Она подала ему серебристую лопатку.
— Спасибо… В институте?
— Да. НИИ. Он развалился пять лет назад. Сейчас там одни офисы. И те тоже развалились из-за кризиса. Даже обидно. Я в него после корабелки пришла. Такая была мощная контора. И ничего не осталось.
Он вспомнил, что она увлекалась историей. Надо же. Все-таки устроилась по призванию.
— Ты, случайно, никого не ждешь? — Юрий Яковлевич пока не притрагивался к чаю, боясь расплескать его от волнения. — Торт свежий, сарафан вот…