«Привет. Я — Пилот. У меня много свободы. Могу поделиться».
Видимо, подобное обращение привлекло ее внимание.
«Привет. Я Кристина. А в каких единицах ты измеряешь свободу?»
«В условных. В зависимости от ситуации. Иногда в часах, иногда в долларах, иногда в килограммах. Например, сейчас у меня есть час свободы, и я готов потратить его на тебя».
«Трать».
Он начал тратить. Практически через день. Вернее, через ночь. Хотя свобода для него была очень острым дефицитом. Но он не жалел. Потому что общение с ней зацепило его по-настоящему. Вроде бы те же слова, что и у других, но… Было что-то еще, не поддающееся логическому объяснению. Что-то на уровне эмоций. То, чего не имелось у остальных. И главное — такое случилось впервые. Впервые ему было по-настоящему интересно и хотелось продолжения. Как в хорошем сериале, Кристина всегда прерывалась на самом кульминационном моменте. И незаметно у него изменились первоначальные планы.
Как-то он поинтересовался — это твоя настоящая фотография? «Да, — коротко ответила она, — а твоя?»
«Нет», — признался он, хотя, будь это не Кристина, наверняка соврал бы.
«А почему не поставишь настоящую?»
«Пока не имею права. Это связано с работой. Но когда-нибудь обязательно поставлю. Но ты не волнуйся. Я не урод».
На прошлой неделе она оставила номер своего мобильника. Но он пока не звонил. На то имелись причины.
Какая женщина! Кроме стрингов, на ней остались перчатки с встроенными лазерными фонариками на пальцах.
Она, словно снайпер, высматривала в зале жертву и открывала огонь. Несколько случайных выстрелов достались и Пилоту.
Он по-прежнему не мог прийти в себя и очнулся только после того, как танцовщица застыла в финальной позиции. Публика засвистела и затопала ногами от восторга.
Кристина подхватила с пола сброшенные крылья, спрыгнула с возвышения и пролетела через зал к тяжелой двери с ручкой-колесом. Такие обычно бывают на подводных лодках.
— Конец воздушной тревоги! Всем выйти из укрытия!
Лучи прожекторов исчезли, опять зажглись лампочки Ильича.
«Ничего святого, — подумал Пилот. — В городе, где до сих пор помнят звук настоящих сирен и голос настоящего диктора, таким манером объявлять стриптиз. Впрочем, в зале вряд ли есть те, кто помнит».
Пилот быстро, расталкивая локтями «клубящийся» народ, добрался до двери с колесом. Она оказалась незапертой. Но перешагнуть высокий порог он не успел. Чья-то тяжелая рука легла на плечо:
— Туда нельзя. Служебное помещение.
Он повернулся. Над ним возвышался юноша таких габаритов, что спорить с ним рискнул бы разве что Николай Валуев. Судя по беджу на пиджаке, юноша трудился охранником-консультантом. Наверное, консультировал, как правильно падать на землю после удара по морде.