— Нет! Тут классно!..
«У нас в педагогическом такие стипендии, такие стипендии, хоть каждую ночь веселись!»
— Слушай, — Артур приобнял девицу за талию, подвинул к себе и прокричал в ухо: — Мне тут друга одного найти надо! Гариком звать! Его папаша этот клуб держит! Ты же здесь всех знаешь! Не покажешь?!
— А зачем он тебе?!
— Предложение есть! Коммерческое! Долго объяснять! С меня еще коктейль!
Мимо продиралась сквозь народные массы официантка.
— Девушка! — крикнул ей Артур. — Два коктейля!
«Проявляй к свидетелю истинный, а не показной интерес».
— Каких?!
— На ваш вкус!
«Денег и на половинку не хватит».
Официантка кивнула и скрылась в массах. Катя больше не задавала вопросов, только еще плотнее прижалась к Артуру. Любовь!
— Он в том зале сидел! — Она показала на дверь с ручкой-колесом в дальнем углу.
— В светлом пиджаке, да?!
— Нет! В кожаном! В черном!
— Точно?!
— Конечно!
— Давно приехал?!
— Не знаю, я только пришла.
Приметы, однако, не совпадают. Наверное, переоделся. У Нади голова разбита, мог заляпаться в крови. Либо Дубровкин, падла, соврал…
— У него «порш», да?!
— Да! Желтый!
Артур с трудом расцепил Катины объятия. Она выполнила свое предназначение.
«Куда ты, Юра, куда? А как же я?!»
— Подожди, я сейчас! Потороплю с коктейлем!
«All dead, all dead…»
Гарик, как и предполагал Артур, не посыпал голову пеплом и не глушил совесть коктейлями. Шептался с блондинкой, прижав ее к стенке. Блондинка смеялась и целовала его. Если это, конечно, был именно Гарик. По крайней мере на рожу с мобильника Дубровкина он походил не очень.
Артур дотронулся до сумочки-грыжи, на ощупь расстегнул молнию. Пистолет был теплым — нагрелся от разгоряченного тела.
Нет. Сначала с ним надо поболтать. И послушать, что скажет.
Подойти и попросить выйти? На мента человек в бермудах не очень похож, есть шанс, что прокатит.
А если не пойдет? Он же накрученный, с распальцовкой. Чего ему ходить?
— Вон туалет, — чья-то рука опустилась Артуру на плечо.
Он вздрогнул, обернулся. Вышибала металлоискателем указал на дверь:
— Я ж сказал, в конце второго зала.
— Да-да… Я понял. Спасибо.
Наверное, они заподозрили, что опер пришел сюда вовсе не пописать. Ночью отлить можно под любым кустом, особенно когда ксива в кармане. Никто не предъявит.
Он быстро скрылся за дверьми мужского отделения. Тишина резанула по ушам. Заскочил в свободную кабинку. Возможно, здесь тоже есть камеры наблюдения. Записывать, как богемный народ нюхает кокс или жрет таблетки. На долгую коммерческую память… Под ногой хрустнул брошенный кем-то шприц.
Набрал домашний номер Аллы. Два звонка, пауза, повтор.