Рейчел наблюдала, как старшина присяжных стоя объявлял вердикт о виновности. Обсуждение жюри заняло всего двадцать минут.
— Ваша честь, — сказал Неттлс, вставая. — Я прошу назначить судебное расследование перед приведением приговора в исполнение.
— Отказано.
— Я прошу отсрочить приведение приговора в исполнение.
— Отказано.
Неттлс, похоже, осознал, какую ошибку он совершил ранее.
— Я прошу суд о пересмотре дела.
— На каком основании?
— Предубеждение.
— Против кого или чего?
— Против меня и моего клиента.
— Объяснитесь.
— Суд продемонстрировал предвзятость.
— Каким образом?
— Замечанием о моем неумышленном использовании обращения «сэр».
— Если я правильно помню, советник, я признала, что это был незначительный вопрос.
— Да, но наша беседа происходила в присутствии жюри, и урон был нанесен.
— Я не помню вашего возражения или замечания, касающегося этой беседы.
Неттлс ничего не ответил. Она посмотрела на помощника прокурора:
— Какова позиция штата?
— Штат против предложения. Суд был справедлив.
Она почти улыбнулась. По крайней мере, эта дама знала правильный ответ.
— В прошении о пересмотре дела отказано.
Она посмотрела на защитника, молодого белого мужчину с редкими волосами и рябым лицом.
— Обвиняемый, встаньте.
Он встал.
— Барри Кинг, вы признаны виновным в совершении разбойного нападения. Суд приговаривает вас к двадцати годам заключения в исправительной колонии. Пристав, возьмите обвиняемого под стражу.
Она встала и прошла к массивной дубовой двери, которая вела в ее кабинет.
— Мистер Неттлс, могу я переговорить с вами?
Помощник прокурора тоже направилась к ней.
— Наедине.
Неттлс покинул своего клиента, на которого надевали наручники, и прошел за ней в ее кабинет.
— Закройте дверь, пожалуйста.
Она расстегнула судейскую мантию и, не снимая ее, прошла за свой стол.
— Хорошая попытка, советник.
— Какая именно?
— Немного раньше, советник. Когда вы подумали, что эта ваша наглость по поводу обращения «сэр» вместо «мэм» выведет меня из себя. Вы лезли вон из шкуры с этой наполовину фиктивной защитой и рассчитывали на то, что я вспылю. Это позволило бы вам настаивать на судебной ошибке.
Он пожал плечами:
— Делайте, что вы должны делать.
— Что вы должны делать — так это проявлять уважение к суду и не называть судью-женщину сэром. Но вы это делали. Намеренно.
— Вы только что приговорили моего подзащитного к двадцати годам без возможности подать на повторное слушание. Если это не предубеждение, то что?
Она села, но не предложила сесть адвокату.
— Мне не нужно дополнительное слушание. Я уже приговаривала Кинга за оскорбление действием два года назад. Шесть месяцев в тюрьме, шесть месяцев испытательного срока, я помню. На этот раз он взял бейсбольную биту и проломил человеку голову. Он исчерпал и без того маленький запас моего терпения.