Справа, в канаве лежало полтора десятка страшно изуродованных тел. Похоже, их искромсали огромным, двуручным топором. (Не тем ли, что был воткнут в пенек возле костра, на котором сегодня утром готовил завтрак рыжий бородач?) Рядом сваленные в кучу, лежали допотопные берданки, арбалеты и даже пара копий, принадлежащих убитым защитникам обоза. Такое оружие не заинтересовало давешних «охотников дорог». А то, что это были они, Рууд понял, когда увидел того, которого звали Юрген. Половина головы у лиходея отсутствовала напрочь. Видимо получил картечью метров с пяти. На уцелевшем же ухе болталась сережка, по которой мальчик и опознал «охотника», сцепившегося с тем, кого звали Мареком. Так вот, что их так взбесило.
Из брошенного оружия Рууд ничего брать не стал. Взял только несколько арбалетных стрел с наконечниками из какого-то металла. Такие стрелы ценились на вес сахара или соли, а то и дороже; и такой простой деревенский мальчишка как он, в свое время, мог только мечтать о подобном оружии. И хотя у него теперь был пи-сто-лет, (которым он пользоваться толком еще не умел) такие боеприпасы, повышающие убойную силу арбалета в разы, оказались очень кстати.
Напялив на свои верхушки симпатичные розовые ночные чепчики, которыми их щедро одарило заходящее солнце, старые деревья, скрипя и потрескивая, потихоньку натягивали на себя ватное одеяло тумана, в то время, как их молодые сородичи все еще легкомысленно резвились на ветру у самого тракта.
Решив, что в сгущающихся сумерках он вряд ли сможет найти еще хоть один гриб, Рууд сгреб в охапку заготовленный заранее сушняк и направился к к месту для ночлега, которое он заприметил еще засветло.
Ничего особенного. Но все-таки лучше спать, свернувшись калачиком в полузаваленной бывшей медвежьей берлоге, чем, дрожа от холода, лежать на какой-нибудь продуваемой всеми ветрами поляне и вскакивать посреди ночи, чтобы снова развести костер и хоть как-нибудь согреться. Вот, правда, змеи…
Но выбирать особенно не приходилось, и Рууд, бросив хворост у будущего костровища, принялся рыться в мешке, чтобы найти куда-то запропастившееся кресало, которое еще сегодня утром постоянно прыгало ему в руки, когда он искал карту.
В такие моменты мальчик злился сам на себя. Этот вечный бардак в мешке…
«Сразу видно, в армии не служил», — говорил ему обычно его брат, подражая отцу. Хотя ни Барт, ни сам Рууд понятия не имели, что это такое. Только потом, уже прочитав книгу предыдущего Настоятеля монастыря, он понял, что армия — это такая большая банда Прежних, гораздо больше всех ныне существующих. В той банде были свои «охотники дорог», свои наемники. Были и летающие машины, к которым прикреплялись ружья, стреляющие сверху по всему живому. Много чего там было.