— Я считаю, Элпью, что тут у нас с тобой бесконечно сложная история. — Графиня поиграла пером. — Скажи на милость, зачем женщине с характером, славой и богатством Ребекки идти в такое неприглядное и опасное место, как пруд Розамунды, да еще ночью? И зачем посылать нам записку о встрече там? Если она хотела с нами повидаться, то спокойно могла прийти сюда.
— Она же пряталась от Рейкуэлла.
— Да-да, но он не может следить за нашим домом круглые сутки. Если мы провели приставов, она так же могла прошмыгнуть мимо него. И войти, как ушла — через задний двор.
— Думаете, ее убил Рейкуэлл?
— Мне неприятно это говорить, но мы знаем, что сей не слишком благородный лорд не считает убийство людей чем-то из ряда вон выходящим. Хотя их почтенные светлости даже прибегли к помощи закона, чтобы его освободить, совершенно ясно, что Рейкуэлл уже убил двух человек и...
— Ну конечно! — Элпью со стуком поставила на стол чашку с шоколадом. — Если вы правы и он каким-то образом выбрался в ту ночь из Тауэра и был рядом с Йорк-Билдингс, он легко мог убить и Анну Лукас.
— Или так. Рейкуэлл был без ума от Анны Лукас. Может, он и есть тайный благодетель ее семьи. Возможно, Анну убила Ребекка, как мы с самого начала и думали. А Рейкуэлл убил ее из мести.
— Но почему он не сдержал своего обещания послать денег семье Лукас, чтобы ребенка не отправили в работный дом, а мужа в Бедлам?
В очаге оглушительно щелкнуло полено, заставив графиню дернуться и уронить на стол перо. Чернила брызнули ей в лицо, она протерла глаза.
— В то утро он был занят преследованием Ребекки. Возможно, ее побег временно заставил его забыть об этом деле. — Графиня приложила пальцы к губам, запачкав их чернилами. — Кстати, о побеге. Почему Анна Лукас не побежала от своего убийцы, особенно если он гнался за ней с топором?
Сложив губы трубочкой, Элпью задумалась. Потом щелкнула пальцами.
— Помните, в магазине в Нью-Эксчейндж Ребекка отказалась от белладонны, но сказала, что Анна Лукас пользовалась этими каплями на сцене. А в тот вечер, когда ее убили, она выступала на сцене. Кто бы ее ни убил, она его не видела или, во всяком случае, не могла ясно разглядеть. От капель белладонны перед глазами все расплывается.
В дверь постучали. На ступеньках возвышалась массивная фигура констебля с раскрашенным жезлом, знаком его власти.
— Я направлен в этот квартал мировым судьей, с тем чтобы узнать, не слышал ли кто или не видел чего-то необычного в темное время прошлым вечером?
Элпью покачала головой.
— А что такое, констебль? — спросила графиня, наклонив голову набок. — Что случилось?