— Клянусь бородой Локи, этот паршивец Йохан — настоящий счастливчик! Ты достойна большего, чем этот… — Фреахольм поморщился, помахал рукой и приложил палец ко рту: — Ш-ш-ш! Я тебе ничего не говорил… Он мой друг. Нет, он мой брат. Мы с ним вместе…
Знать, что они вместе с Джоном делали, ей было не интересно. Она встала из-за стола и вышла. На её место сел кто-то из свиты ярла и стал наливать в кружку брагу. Фреахольм повалился на стол и уснул пьяным сном.
С чего начался инцидент, Геби не поняла. Она собралась идти за новой порцией браги, как тут начались крики. Конунг вдруг вскочил с места и стал кричать на послов. В зале поднялся протестующий гул, послы тоже вскочили и стали, в свою очередь, кричать на конунга. Фреахельд взмахнул руками, но в этот момент кто-то из послов метнул кинжал. Конунг схватился за шею, откуда торчала рукоять, выплюнул кровь и грузно повалился на пол. Ввалилась стража, послов схватили, стали рубить мечами…
Полилась кровь… Сквозь крики, женский визг, шум и лай собак был слышен рёв Бьорна. Воины кинулись к Фреахольму, лежавшему головой на согнутых локтях, в той позе, в которой перед уходом видела его Геби. Бьорн поднял голову Фреахольма и закричал. У единственного сына Фреахельда было перерезано горло…
Бьорн стоял перед жителями поселения, в котором теперь он — хозяин. А если кто не согласен — пусть выходит на поединок и да помогут ему Боги!
Желающих сразиться с Бьорном не оказалось. Мрачные бородачи стояли смирно, опустив лохматые, рыжие головы.
Согласно обычаю, конунга и его сына должны были провожать в Валгаллу их жёны. Но конунг был вдов, Фреахольм ещё не женат. Бьорну предстояло назначить тех женщин, которые будут достойны умереть вместе с прославленными воинами, какими, несомненно, были при жизни Фреахельд и Фреахольм.
Геби пряталась за углом рыбацкой хижины. Оттуда ей было хорошо видно происходящее на берегу. Её христианское мировоззрение не мирилось с тем, что тела не упокоятся в священной земле, а будут сожжены. Ей был виден Бьорн, что-то орущий. Кто-то из женщин заметил Геби, прячущейся за углом хижины и махнула рукой, иди, мол, к нам!
Наивная дурочка Геби подошла. От услышанного у неё зашевелились волосы на голове: она выбрана в провожатые Фреахольму! Геби оглянулась растерянно:
— Я… я не могу… я женщина Йохана… — тщательно подбирая слова, она попыталась объяснить этим странным людям, что она принадлежит другому. Но её не слушали. Сквозь размазанную палитру лиц вокруг, Геби увидела одно лицо…
— Шлюха! Шлюха! Теперь он твой! Забирай его!