верят.
Уолт бегло взглянул.
– Конечно, так же, как ребенок верит фокуснику на сцене.
– Ты что же, думаешь, Дюссо был, как ты это называешь, подставным? В отчете сказано, что они никогда раньше не встречались.
– Только так фокусы и срабатывают, Сара, – терпеливо сказал Уолт. – Никакой иллюзионист не станет вытаскивать кролика из клетки – только из шляпы. Либо Джонни Смит что-то знал, либо чертовски удачно угадал, основываясь на поведении Дюссо.
Сейчас она его ненавидела, испытывала отвращение к этому добряку, за которого вышла замуж. Собственно говоря, ничего особенного за ним не замечалось, он был порядочный, уравновешенный, добродушный человек, обладавший чувством юмора, – просто он свято верил, что все рвутся к выигрышу и каждый использует при этом свои маленькие хитрости. Сегодня утром он назвал Гаррисона Фишера заплесневелым толстым мухомором, а вчера вечером умирал со смеху от рассказов Фишера о Греге Стилсоне, чудаковатом мэре из какого-то заштатного городка, – не иначе свихнулся малый, если собирается выставить как независимый свою кандидатуру в палату представителей на выборах будущего года.
Нет, в мире Уолта Хэзлита не было ни экстрасенсов, ни героев, здесь существовала одна доктрина: мы должны изменить систему изнутри. Он был порядочный, уравновешенный человек, любил ее и Денни, но ее вдруг потянуло к Джонни, и ей стало жаль те пять лет, что у них украли. Или даже целую жизнь. И ребенка, у которого волосы были бы темнее.
– Ты лучше иди, дорогой, – сказала она тихо. – Они там съедят твоего Тиммонса со всеми потрохами.
– Пожалуй, – улыбнулся он ей. Выводы сделаны, заседание окончено. – Мир?
– Мир. – Но ведь он знал, где было кольцо. Он знал. Уолт поцеловал Сару, слегка коснувшись правой рукой ее затылка. Он всегда на завтрак ел одно и то же, всегда одинаково целовал жену, когда-нибудь они переедут в Вашингтон, и никаких экстрасенсов нет.
Через пять минут он вывел задним ходом их маленький красный «пинто» на Понд-стрит, как обычно, коротко погудел на прощание и уехал. Она осталась одна с Денни, который с риском для жизни пытался слезть со своего высокого стульчика.
– Все-то ты делаешь не так, недотепа! – Сара прошла через кухню и подхватила сына.
– Бяка! – недовольно сказал Денни.
В кухню, крадучись, точно малолетний преступник, неторопливо вошел их забавный кот Рыжик, и Денни схватил его на руки, сопя от удовольствия. Рыжик прижал уши и смирился со своей участью.
Сара убирала со стола и улыбалась по инерции. Тело, находящееся в состоянии покоя, склонно пребывать в нем, а ей было покойно. Бог с ними, с недостатками Уолта; у Сары своих хватает. Она пошлет Джонни рождественскую открытку, и этим дело кончится. Так оно будет лучше, безопаснее… потому что движущееся тело склонно продолжать движение. А ей здесь хорошо. Она пережила трагедию, связанную с Джонни, который был так несправедливо отнят у нее (но ведь в этом мире столько несправедливого), прошла через собственные водовороты на пути к тихой заводи, и здесь она останется. Эта залитая солнцем кухня – неплохое место. Лучше забыть ярмарку, Колесо удачи и лицо Джонни Смита.