Наливая в раковину воду для мытья посуды, она включила радио и услышала начало новостей. Первое же сообщение заставило ее застыть с только что вымытой тарелкой в руке; в тревожном раздумье она смотрела на их маленький дворик. С матерью Джонни случился удар, когда она смотрела телевизионную передачу о встрече сына с репортерами. Сегодня утром она умерла, около часа назад.
Сара вытерла руки, выключила радио и вызволила Рыжика из рук Денни. Она отнесла мальчика в гостиную и посадила в манеж. Денни оскорбленно заревел, на что она не обратила никакого внимания. Сара подошла к телефону и набрала номер «Медикэл сентр». Телефонистка, которая, очевидно, устала повторять одно и то же, сообщила, что Джон Смит выписался из больницы вчера вечером, незадолго до полуночи.
Сара положила трубку и села на стул. Денни продолжал плакать в манеже. Из раковины перебегала вода. Немного погодя Сара поднялась, пошла на кухню и завернула кран.
Репортер из журнала «Потусторонний взгляд» явился 16 октября, вскоре после того, как Джонни сходил за почтой.
Отцовский дом был удален от дороги; усыпанная гравием подъездная дорожка длиной почти в четверть мили пролегала вдоль стоявших плотной стеной елей и сосен. Джонни ходил по ней каждый день. Поначалу он возвращался к веранде, дрожа от изнеможения, хромая и едва держась на ногах – их словно жгло огнем. Теперь, через полтора месяца после приезда домой (сначала он преодолевал полмили за час), эта ежедневная прогулка доставляла ему удовольствие, и он ожидал ее с нетерпением. Именно прогулку, а не почту.
Джонни стал колоть дрова к предстоящей зиме, Герберт собирался для этого нанять людей, поскольку сам подрядился делать внутренний ремонт в домах Либертивилла.
– Когда старость заглядывает через плечо, Джон, это всякий чувствует, – сказал он как-то с улыбкой. – Стоит подкрасться осени – и работа на открытом воздухе становится не по силам.
Джонни поднялся на веранду и с легким вздохом облегчения сел в плетеное кресло. Он закинул правую ногу на перила веранды, потом, морщась от боли, обеими руками поднял левую и положил ее сверху. Затем просмотрел полученную почту.
В последнее время она пошла на убыль. В первую неделю его пребывания в Паунале приходило в день до двадцати писем и восемь – десять бандеролей; в основном они пересылались из «Медикэл сентр», но некоторые были адресованы прямо в Паунал, на конвертах писали: Паунэлл, или Поунал, а однажды даже Пунатс, до востребования.
Среди авторов писем большинство составляли люди одинокие, мечтающие найти в жизни хоть какой-либо смысл. Были письма от детей, просивших автограф; от женщин, желавших переспать с ним; от безнадежно влюбленных, которые спрашивали у Джонни совета. Иногда ему присылали талисманы на счастье. Иногда гороскопы. Многие письма были проникнуты религиозным духом; когда он читал эти послания, написанные с орфографическими ошибками, крупными, старательно выведенными буквами, немногим отличавшимися от каракулей смышленого первоклассника, ему мерещился призрак матери.