Вечером 29 апреля, сидя на простом табурете при свете мощной керосинной лампы в наспех вырытом полевом блиндаже, Людендорф оценивал сложившееся положение.
Настойчивые требования кайзера и Гинденбурга о завершении операции «Георг» триумфальным сбросом англичан в море, совершенно не интересовали генерала. В отличие от обитателей Шарлотенбурга, он прекрасно осознавал, что прижатые им к морю люди — это не напуганная мощью и силой германского оружия толпа людей, а смертники, идущие до конца, которые в своей последней схватке значительно увеличат численность немецких потерь.
Генерал ещё раз пробежал глазами сводку оперативного отдела его штаба о численности раненых и погибших с начала наступления на Кале. Общее число покинувших ряды рейхсвера составило более ста двадцати тысяч человек, найти замену которым в ближайшее время было невозможно. Германия полностью выскребла все свои людские ресурсы и играла на грани допустимого.
Людендорф представил себе, как яростно будут сопротивляться англичане, на помощь которым обязательно придет весь грозный флот Его Королевского Величества, отбиться от которого торпедоносцами и артиллерийскими батареями не представлялось возможным. Лучший ум Германии с содроганием передернул плечами от открывшейся его взору воображаемой перспективы.
Нет, германских солдат надо, по возможности, беречь, их не столько много, как русских, активность последних на турецком фронте вызывала сильную обеспокоенность у генерала. Он физически ощущал, как накаляется обстановка на южном направлении, и не сомневался в предстоящем наступлении русских войск. Туда бы следовало послать германские части, как это было при обороне Дарданелл три года назад, но сейчас он не мог позволить себе такую роскошь. Сегодня всё поставлено на кон ради наступления на Францию, продолжать которое Людендорф был намерен в самое ближайшее время.
Отвлёкшись от раздумий и в который раз оглядев карту, лежащую на походном столе, генерал вызвал к себе адъютанта и приказал передать по телеграфу в Ставку о прекращении наступления на Кале и Булонь, ввиду полной невозможности неприятеля принимать военные транспорты с берегов Альбиона. Ближайшим французским портом, который мог бы принять суда союзников, был Гавр, подступы к которому немцы давно охраняли с помощью подводных лодок и регулярной постановкой минных полей.
Покидая поле боя, Людендорф приказал Брухмюллеру непременно стереть с лица земли уцелевшие кварталы Кале посредствам тяжелой артиллерии, которую он оставил генералу ровно на три дня. Приказ командующего был выполнен полностью и даже раньше установленного им срока. Немецкие снаряды полностью уничтожили Кале 30 апреля, и когда на помощь осажденным прибыли линкоры адмирала Джеллико, всё было кончено. Город прекратил своё существование, превратившись в груду битого кирпича посреди которого возвышались либо остовы печных труб, либо обгоревшие стволы деревьев.