Личный адъютант Верховного командующего русскими войсками генерала Корнилова капитан Покровский неторопливо курил папиросу, стоя в холодном тамбуре литерного поезда, который уже третьи сутки стоял на одной из боковых веток Могилева. Однако, в любой момент он был готов развести пары, чтобы незамедлительно доставить генерала в любое, нужное для него место. Заняв пост главнокомандующего русской армии с июля семнадцатого, Корнилов уже успел исколесить на своем литерном поезде почти добрую половину России, желая выполнять свои обязанности, как можно лучше.
У капитана ещё было достаточно времени перед началом совещания у командующего, на котором должно было пройти обсуждение положения на фронтах страны, и поэтому, стоя в холодном тамбуре в наброшенной на плечи шинели, он медленно и неторопливо пускал сизые кольца дыма в раскрытое окно.
Солнце уже стремительно проходило свой путь к линии горизонта, щедро окрашивая своими холодными закатными лучами в алые тона огромные снежные сугробы, обильно нанесённые на землю наступившим декабрем.
Шел окаянный 1917 год, который в одночасье перевернул в многострадальной России всё с ног на голову. На глазах у изумленных жителей страны, подобно карточному домику, в одно мгновение рухнула многовековая царская монархия, и Россия стремительно погрузилась в анархию демократии и свободы, вместе с которыми появились произвол и насилие в самой грубой и разнузданной форме. На белый свет вылезли немыслимые пороки людской души, лишенной каких-либо элементов сдерживания и ограничения.
Бездумно руководимая Керенским Россия кидалась из одной крайности в другую, бездарно теряя от этих преступных действий людские ресурсы, территории и остатки прежнего уважения к себе. Всё это неизбежно приводило к возникновению вопроса о существовании России, как суверенного государства.
Глядя на кровавые отблески солнца, капитан с содроганием вспомнил март месяц, когда в армию из Петрограда пришел тот злосчастный приказ № 1, столь ненавистный впоследствии всеми офицерами фронтовиками. Один листок бумаги за подписью Временного правительства смог нанести действующей армии больше вреда, чем сам германский кайзер, вкупе со всеми своими союзниками вместе взятыми. И, хотя потом, премьер-министр Керенский и вся его демократическая камарилья рьяно пытались доказать на многочисленных митингах и собраниях, что данный приказ касался только частей Петроградского гарнизона, черное дело было сделано. Вырвавшийся на свободу джин вольницы начал стремительно набирать опасные обороты.
