– Таким… резким. Я старалась…
Она снова опустила подробности.
– Это у него впервые?
Сара пожала плечами. С ней у него это произошло впервые, но кто знает о других его контактах?
– Самое ужасное было то… – Сара снова замолчала. – Сколько лет я его знаю, никогда не видела его таким взбешенным. Он пришел в такую ярость, что я боялась – он все разнесет.
– Помню, когда однажды твой отец не смог…
– Мама! – остановила ее Сара.
Ей не хотелось говорить с матерью об ее сексуальных взаимоотношениях с отцом. Если бы Джеффри узнал, что Сара рассказала о его неудаче, он бы ее убил. Потенция для него была не менее важна, чем профессиональная репутация.
– Ты сама затеяла этот разговор, – напомнила ей Кэти и повернулась к сковороде, оторвала от рулона бумажное полотенце и постелила его на блюдо.
– Ну ладно, – ответила Сара. – Что мне теперь делать?
– Делай то, что он хочет, – сказала Кэти. – Или ничего не делай.
Она подцепила еще один кусок курицы.
– Тебя это в самом деле волнует?
– Ты о чем?
– Ты хочешь с ним быть или нет? Может, все дело в этом? С самого развода ходишь вокруг да около.
Она постучала вилкой о сковороду.
– Как выражается твой отец – делай дело или слезай с горшка.
Входная дверь отворилась и с шумом захлопнулась. Сара услышала два шлепка. Это Тесс скинула туфли.
– Мама! – крикнула сестра.
– Я на кухне, – ответила Кэти и многозначительно посмотрела на Сару. – Ты меня поняла?
– Да, мэм.
Слышно было, как Тесс идет по коридору.
– Глупая собака! – донеслось оттуда, по всей видимости, она споткнулась о Билли.
Кухонная дверь с шумом распахнулась, и Тесс с раздраженным видом вошла в кухню. На ней был старый розовый купальный халат, а под ним зеленая футболка и шорты. Лицо бледное, слегка болезненное.
– Тесси? – спросила мать.
Тесс покачала головой, подошла к холодильнику и открыла дверь морозильника.
– Мне только кофе.
Кэти проигнорировала ее слова, дотронулась губами до лба дочери, проверяя температуру.
– Ты горячая.
– На улице тридцать градусов, – огрызнулась Тесс; она стояла вплотную к морозильнику, словно хотела войти в него. – Конечно, я горячая.
Она несколько раз распахнула халат, забирая холодный воздух.
– Господи, уеду туда, где нормальная погода. Клянусь, уеду. И мне плевать, если там говорят не по-людски и не умеют готовить овсянку. Все равно там будет лучше.
– Неужели все так плохо? – спросила Сара и приложила ладонь ко лбу сестры.
Будучи врачом, Сара знала, что такое измерение температуры столь же эффективно, сколь материнский поцелуй, но Тесс была ее маленькой сестренкой, а потому она обязана была что-то сделать.