- Они направили сюда такие огромные силы, чтобы предпринять новую попытку переправиться через реку. Цурани рассчитывают оттеснить нас в глубь леса, чтобы мы прекратили атаки на их прибрежные лагеря. - Он поднялся на ноги и подошел к Длинному Леону. - Скажи, нет ли с ними чародеев?
- Я видел одного черноризца в том отряде, по следам которого шел сюда.
- На этот раз они двинули против нас мощные силы. Что ж, мы встретим их во всеоружии! Пошлите гонцов во все наши лагеря, - приказал он Галейну и Долгану. - Через два дня всем командирам частей надлежит прибыть ко двору королевы. Мы устроим военный совет.
Гном и эльф немедленно отрядили нескольких гонцов, которые должны были передать распоряжение Томаса начальникам эльфийских отрядов, расположившихся выше и ниже по течению реки Крайди.
Ашен-Шугар восседал на троне. Он не глядел на кружившихся в танце невольниц. Девушки-моррелы, все как одна юные, стройные и красивые, старались усладить его зрение грациозными движениями своих гибких тел. Но ему было не до них. Мысли его обратились к предстоявшей битве. Душу Ашен-Шугара объяло чувство иссушающей тоски и бесконечного одиночества.
- Оно зовется грустью, - шепнул ему на ухо чей-то чужой голос.
Ашен-Шугар наклонил голову и безмолвно обратился к неведомому собеседнику:
- Кто ты, решившийся нарушить мой покой?
- Я - тот, в кого тебе суждено превратиться, - последовал ответ. - Все, что ты видишь перед собой и что ты испытываешь - не более чем греза, воспоминание о давно минувшем.
Ашен-Шугар вскочил на ноги и вынул из ножен свой золотой меч с белой рукояткой. Глаза его блеснули гневом. Музыка тотчас же смолкла. Танцовщицы, слуги и музыканты повалились на пол, простершись перед своим господином.
- Я существую! И все это - вовсе не греза и не видение!
- Ты существуешь лишь в моих воспоминаниях, - повторил неведомый голос. - И мы с тобой становимся единым целым.
Ашен-Шугар взмахнул мечом, и отрубленная голова одного из слуг подкатилась к его ногам. Ашен-Шугар наклонился над обезглавленным телом и подставил ладонь под струю горячей крови, хлеставшей из шеи убитого. Он поднес окровавленные пальцы к своему лицу. Ноздри его раздувались, рот кривился в жестокой усмешке.
- Разве это не вкус самой жизни?!
- Все это лишь видимость жизни, которая давно завершилась.
- В мою душу закралось странное чувство, которому нет названия. Оно... оно денно и нощно преследует меня, и я...
- И ты боишься его.
Ашен-Шугар снова взмахнул мечом. Удар этот оборвал жизнь одной из танцовщиц.
- Эти существа всю свою жизнь одержимы страхом. Мне же он неведом. Слышишь?! Неведом!