Высокоманевренные и быстрые, они легко проламывали наспех организованную оборону германских армий и, выйдя на оперативный простор, громили их тылы. Русские корпуса совершенно не походили на своих предшественников 1914 года, которых Людендорф успешно бил в болотах восточной Пруссии.
Эти новые соединения могли достойно ответить пулеметным и орудийным огнем противнику любой численности. Кроме этого, в отличие от кавалеристов генерала Мартоса, они не были незрячими и не полагались только на удачу. Продвижение кавалеристов регулярно сопровождало несколько самолетов, которые по возможности обязательно предупреждали их о приближении германских частей.
Благодаря очередному прорыву конного корпуса генерала Краснова, имперские войска получили новый унизительный щелчок по своей репутации. Два полка ландвера, стоявших в крепости Осовец, позорно бежали перед русскими драгунами, внезапно атаковавшими их. Крепость, осадой которой в 1915 году занимались лучшие части рейхсвера, и, которую они не могли взять в течение восьми месяцев, пока русские части сами не покинули её, пала без особого сопротивления.
Другим неприятным сюрпризом последних дней для Людендорфа послужило известие о падении другой стратегической крепости Ковно, взятой русской кавалерией аналогичным образом.
На Северном фронте генерала Кутепова, по подобию конных корпусов Краснова и Келлера, было создано несколько конных соединений, во главе одной из которых стоял подполковник Роман Федорович Унгер фон Штернберг. Проводя партизанский рейд по тылам врага, он узнал от пленных о малочисленности гарнизона Ковно и, не теряя времени, совершил смелый рейд, приведший к захвату крепости. За этот подвиг Унгер получил Георгиевский крест 3 степени и чин полковника, поскольку с падением Ковно положение немецких войск в Прибалтике становилось угрожающим.
Узнав о случившемся несчастье, фельдмаршал приказал вернуть столь важные для обороны крепости и решил прибыть лично на этот участок фронта, но по дороге попал под воздушный налет русских бомбардировщиков и чудом остался жив, отделавшись легкой контузией.
Действие этого рода русских войск было для рейхсвера ничуть не меньшей головной болью, чем конные корпуса. Противник совершил большой прорыв в искусстве применения самолетов, считавшихся экзотикой в начале войны. Прекрасно изучив уроки своих прежних поражений, русские сосредоточили удары своей авиации на крупных железнодорожных узлах, куда непрерывно прибывали войска с Западного фронта.
Эскадрильи огромных бомбардировщиков «Илья Муромец», состоявших из 12 машин, под сильным прикрытием истребителей, буквально выкашивали вновь прибывшие части, От 30 до 50 истребителей всегда сопровождали вылеты бомбардировщиков на цель и полностью сводили на нет ответные действия германской авиации. Если войска успевали покинуть станции разгрузки, бомбардировщики настигали их на дорогах и обрушивали на головы идущих людей шквал огня и бомб, стремясь в первую очередь уничтожить артиллерию и штабные машины.