И лишь когда до гостиницы осталась пара тихих ночных кварталов, псина круто и неожиданно изменила свое поведение. Довольно уверенно вцепившись в его штанину, она по-хозяйски потянула его в неприметный переулок – влево от бульвара, по которому до этого момента уверенно шлепал Шишел. Только теперь его забитая размышлениями о странном раскладе, сложившемся вокруг, голова соизволила подсказать ему нечто, хоть немного относящееся к окружающей действительности.
«Гос-с-споди! – воскликнул дремавший до сих пор внутренний демон. – Неужели ты одурел настолько, что не узнаешь тех, кто тебя приглашает на разговор?»
– О, ч-черт! – рявкнул сам на себя Шаленый. – Ведь и впрямь совсем сдурел! Винни не признал!
* * *
Песик по имени Винни на пару секунд оставил в покое штанину Дмитрия и с укоризной посмотрел ему в глаза. И действительно, псине было в чем устыдить Шишела.
Тот мог бы и припомнить, что именно ей – бессловесной твари, отпрыску беспородной Ники от призера уймы собачьих выставок Винера – принадлежала важная роль в жизни отставного адвоката и пожизненного члена гильдии галактических пройдох Арнольда де Марры, более известного в определенных кругах под кличкой Додо.
Издавая успокоительное посвистывание, Шишел зашагал в направлении, указываемом его ушастым Вергилием. Убедившись, что до непонятливой каланчи дошли, наконец, его истинные намерения, Винни отпустил Шишелову штанину и затрусил впереди, изредка оглядываясь, чтобы проверить, не сбился ли с курса его бестолковый подопечный. Далеко идти им не пришлось.
Песик попетлял немного по старой части города и нырнул в подворотню, ведущую в глухой каменный колодец двора. Похоже, что в этот двор не выходило ни одного освещенного окна. Только тускловатые светильники высвечивали несколько складского вида дверей. Да еще с затаенной злобой поглядывали на окружающую тьму желтоватые подфарники небольшого «фольксвагена», притулившегося в самом темном углу двора. Винни, не задумываясь, устремился к этим сердитым огонькам. Сунувшись носом в приоткрытую дверцу кара, он тихо, но со значением тявкнул.
Из дверцы высунулась нервная рука Додо, потрепала пса по холке. Затем появился и сам господин де Марра.
Даже ночная тьма не могла скрыть всей экстравагантности его облика. В целом своим телосложением и нарядом он напоминал селезня в брачном оперении. По какой-то, одному ему известной причине Додо относил себя к разряду личностей экстраординарных, наделенных обостренным чувством прекрасного и близких к тем эмпиреям, в которых обитают служители муз. Короче, к тому бестолковому, по мнению Шишела, сброду, который в былые времена именовался богемой. Одевался он в полном соответствии со своими странноватыми представлениями о нравах, царящих в подобной среде.