– А какой большой! Он кивнул.
– Отличная кровать.
Мадлен, все еще держа на руках Валентина, присела рядом с мужем.
– Ты хочешь, чтоб мы уехали отсюда, chéri?
– Конечно, нет, – он криво улыбнулся. – Я был так груб. Все эти дни я просто чудовище. Твой друг хотел только сделать как лучше – я извинюсь перед ним.
– Он понимает, я уверена.
– Но я все равно извинюсь.
Зелеев позвонил из холла два часа спустя.
– Я подумал, не помешает хорошая легкая прогулка, перед закатом. Если сейчас долго отдыхать, разница во времени не даст вам уснуть всю ночь.
– Я даже и не знаю… – проговорила в замешательстве Мадлен.
Зелеев понял.
– Чем раньше Антуан выберется в город, тем лучше для него. Какой смысл менять одну тюрьму на другую, chérie?
– Вы правы.
– Как всегда, mon ami.
Антуан немного поворчал, но потом сдался и позволил Мадлен вывезти себя в инвалидной коляске в лифт, потому что слишком устал, чтоб ходить на костылях. Да и потом она была такой удобной и легкой в обращении после той, к которой он привык в Париже; Валентин сидел у нега на коленях и улыбался ему. Швейцар приподнял фуражку и пожелал им приятной прогулки. И погода была такой восхитительно ясной, несмотря на холод. И хотя они знали, что находятся в Новом Свете, в чужом городе, было что-то такое в Центральном парке, что напоминало им немного о Париже. Тротуары были таким широкими, а дорога по краю парка – такой гладкой, и мягко ложилась под колеса, и пешеходы казались такими безразличными к проносившимся мимо машинам и спешили вперед – одни целеустремленно, а другие задумчиво и безмятежно.
– Ну-ка, посмотри на лошадок, – сказал Антуан Валентину, показывая на прелестные экипажи, стоически поджидавшие туристов, которые никак не хотели появляться. – Может, мы как-нибудь на них покатаемся, chéri.
Зелеев посмотрел на Мадлен.
– Помнишь нашу поездку на санях в Давосе – целую жизнь тому назад?
– Только десять лет, – сказала Мадлен.
Они углублялись, медленно, безмятежно, в парк, проходя под высокими, густыми деревьями с влажными, без листьев ветвями, смотрели на стайки семенивших вразвалку голубей, клевавших что-то в грязи; пара белок мелькнула рыжими хвостами у них над головой.
– Тут недалеко есть очаровательный пруд, – сказал Зелеев. – Может, мы отдохнем там немного? Валентин посмотрит на уток и лебедей. А потом перед тем, как мы вернемся, вы можете взглянуть на Пятую Авеню. Ça va, Антуан?
Антуан кивнул.
– Ça va bien.
– В этом парке ездят верхом на лошадях, – рассказывал им русский, – и есть специальные велосипедные дорожки. Неподалеку отсюда большая игровая площадка – хотя наш мальчик еще очень мал для нее. Есть зоопарк – он Валентину очень понравится. А когда выпадает снег, ребятня катается даже на санках и на коньках.