Все эти ощущения и мысли ко мне приходят, когда я смотрю на Солнце. Оно для меня не просто звезда — такая, каких несчетное число во вселенной. Для меня это — сам наш Мир, само наше Существование. Я воспринимаю его именно как Бога.
И потому, когда в том сне со мною играло Солнце, меня охватывало волнительное благоговение, перемешанное с чувством инстинктивной покорности и страха. Огромный, бездонный мир нежданным гостем вливался в мои сновидения. Я ощутил дыхание близкого божества, и это начало сковывать мои мышцы. Сквозь сон я почувствовал напрягающие их судороги. Окружающий мир обретал в моем сознании невообразимые очертания и формы. Он сначала медленно, а затем все стремительней и стремительней начал расширяться, вытягиваться и разрастаться. Меня заполняло неведомое человеческому существу ощущение — каждой клеточкой своего тела я начинал осязать масштабы бесконечности. Мне никогда не доводилось испытывать такое наяву.
И вдруг мир лопнул… словно передутый шар… Все растворилось в небытии. Исчезли сновиденческие образы — все до единого. Пробежали несколько секунд ощущения абсолютной пустоты, и вдруг… отовсюду хлынуло Солнце. Образовавшийся вакуум заполнился ярким солнечным светом.
«Солнце, — мелькнула у меня мысль. — Оно совсем рядом, я могу дотронуться до Солнца — до самого Светила!..»
Мой собеседник вдруг умолк. Он неотрывно смотрел на огонь. На его щеках играли желваки, на лбу проступила испарина. Его волнение начало передаваться мне. Я перевернул в костре подгоревшее с одного бока полено, однако сделал это так неловко, что нечаянно загасил пламя. Пришлось потрудиться раздуть его. Через некоторое время незнакомец продолжил свое повествование.
— Это были последние мои полумистические ощущения. Когда в следующий миг я действительно обнаружил себя на Солнце, все было совсем по-другому. Был ясный ум, здравые суждения, и все воспринималось настолько четко, что я до сих пор не могу назвать это сном…
Рассказчик опять остановился. Обернувшись, он откуда-то из-за спины достал сухих веток и аккуратно положил их в огонь. Коротенькой палочкой он раздвинул угли, и оттуда выплеснулись языки пламени. Я молча наблюдал за ним. Меня несколько удивило его волнение, точнее говоря, то, как оно проявлялось. Он был очень аккуратен в своих движениях и в то же время очень неосторожно обращался с огнем. Его пальцы несколько раз погружались в пламя, но он даже не вздрогнул.
— Прошлый раз вы говорили о твердом небосводе, — вдруг сменил он тему. — Вы его видели в точности таким, каким представляли его наши предки.