— Самая плохая земля без воды. Правильной, наверное, была разгадка, а джигиты не
выразили одобрения. Сомнение вроде бы пало на них. Промолчал и ага-бий, а его слово считалось решающим.
— И я хочу спросить! — выкрикнул сидевший у входа тщедушный юнец.
— Спрашивай, Мухамедкарим! — разрешил Ерназар.
— Что на свете всего сильнее?
Не ко всем обращался юнец, а к ага-бию, так поняли джигиты и молча ждали ответа от своего предводителя. Пришлось ответить Ерназару:
— Хлеб и единство!
Непростым был ответ. Понравился он агабийцам, заставил их одобрительно зашуметь.
— Верно ведь, что сильнее единства, что важнее хлеба…
Когда коснулась истина души агабийцев и почувствовали они потребность нового прикосновения, Ерназар дал ответ и на первый вопрос:
— А самая плохая земля на свете — земля без друзей.
Это уже помогало ага-бию прокладывать тропку, долгую и трудную, к сути притчи. Единство-то в дружбе.
Джигиты пошли по долгой тропе за ага-бием. Один Фазыл не захотел вступить на нее. Ерназар как бы стер слова судьи, тем самым унизил перед агабийцами. Вытянулось обиженно лицо Фазыла, потух в глазах добрый огонек. А когда гаснет добрый огонек, где-то вспыхивает злой.
Тщедушный юнец Мухамедкарим, поощренный ответом самого ага-бия, принялся бросать вопросы, словно высевал просо на пашне. Богат был юнец хитрыми загадками. Одну кинул новичку Мадреиму:
— Как отличить умного от глупого?
Сам-то Мадреим оказался умным, хотя от робости рта не открывал при народе.
— Глупый поучает, умный учится сам! — ответил он тихо.
— О-о! — пронесся одобрительный возглас по юрте, — Мадреим, видно, учится сам.
Хозяин юрты, стоявший у порога, как и положено хозяину, весь горел желанием включиться в игру. Рот у него каждый раз открывался, когда задавали вопрос, но слова не успевали вылететь, и он закрывал его, огорченный. Похвала в адрес Мадреима подтолкнула Маулена-желтого. Он крикнул:
— Эй, новичок, Ерназар-младший, скажи, какому блюду хан отдает предпочтение? Ты учился с его младшим братом, должен знать, что любит старший!
Ерназар-младший хоть и не знал любимого блюда хана, однако не растерялся. Выпалил уверенно:
— Виноградному соку хан предпочитает сок морковный!
Огорчился Маулен-желтый. Втайне надеялся, что Ерназар-младший назовет одно из блюд, которыми потчевал он сегодня гостей. Огорчение и заставило его испытать еще раз юношу:
Чьим рабом ты себя считаешь?
— Рабом божьим! — ответил юноша.
Смелость и находчивость юноши пришлись не по душе Фазылу. Он и тут усмотрел желание джигита показать свое превосходство. Чужое же превосходство унижало вроде бы самого Фазыла, а унижение судья стерпеть не мог.