— Не стесню ли я вас? — сделал попытку отказаться от дастархана Ерназар.
— Знаешь обычай Востока: гостю почетное место. А более почетного места, чем дастархан, у нас нет.
— Вы же не с Востока… Вы с севера.
— Верно, я — русский. Но здесь ты можешь меня считать узбеком, туркменом, каракалпаком. Братом…
Расцвел, будто вторая весна пришла к нему, Ерназар.
— Я — каракалпак… Могу ли и себя считать вашим братом?
— Конечно, добрый юноша… Я наслышан о каракалпаках и рад, что судьба привела меня в их края.
— А я рад, что судьба привела меня к этой скале… Счастливая скала.
Загадочными показались слова юноши русскому, и он вопросительно посмотрел на него.
— Ты что, ищешь, как и мы, серебро и золото?
— Нет, ага, ум мой не так пытлив и знания не так велики, чтобы открывать тайны земли… Я ищу русского человека.
Еще более загадочными стали слова юноши. Загадочными и странными. Зачем этому каракалпаку русский человек? Какая причина заставила его скакать к подножию Каратау? Судя по всему, скакать не один день.
— Ну, нашел, — усмехнулся русский. — Что же ты теперь будешь делать с ним?
— Делать?! Разговаривать, — простодушно признался Ерназар.
— Чистая душа у тебя. Да не торопись открывать ее людям. Запоганят ее завистью и обманом.
— Вы-то не сделаете такое?
— Наверное, не сделаю. Но ведь ты меня не знаешь.
— Что из этого. Верю…
Смутил вконец русского Ерназар. Не был он, поди, ангелом среди людей. И среди людей не был самым лучшим. Просто человек. Добрым был. Доброта-то его и заставила проявить внимание к молодому каракалпаку.
— Трудную ты задачу мне задал. Поверил в человека. А это, значит, взвалил на меня камень величиной с эту скалу. Неси и не споткнись, не урони камень. Уронишь — потеряешь веру в себя…
— Я считал, когда в человека верят, ему легко…
— Нет, — покачал головой русский. — Ему не легко. Легко тому, кто верит… Ну да что об этом толковать… Сядем к котлу, подкрепимся!
Абдурахман, которому русский поручил разогреть обед, снял котел с треноги и поставил его на плоский камень посреди цветной скатерти. Вокруг котла расположились помощники русского — молодые и немолодые хивинцы. Их было не много, но все рослые, широкоплечие, мускулистые. Один мог заменить троих. И все же немногочисленность помощников русского удивила Ерназара. Что могут сделать великого в горах десять человек? Сдвинуть с места скалу им не под силу. За дастар-ханом не полагалось задавать вопросы старшему, а русский был здесь старшим, и юный гость не посмел бы нарушить заведенный еще предками порядок, но любопытство победило, и он спросил: