Я хочу описать величайший день моей жизни; день, гениальные мгновения которого полностью изменили мою судьбу, сделав её донельзя счастливой и прекрасной и вообще — похожей на начавшийся тогда и не прекратившийся до сих пор чудесный, сладостно-нежный, восторженный сон; истинно реальный и окончательно победивший бесконечные, грустно-серые будни, являющиеся обыкновенно основным наполнением жизней большинства живых существ и бывшие главным фоном в моей тогдашней тоскливой, глупой жизни, с редкими проблесками подлинного Праздника, Чувства и Любви.
Я проснулся в тот день утром, в своей кровати, голый, как всегда. Под простыней лениво лежали все мои телесные члены, бугрясь гладкой мужской грудью, аккуратным животиком и упругой наполненностью бёдер; всё было создано так, что просто нельзя было не возлюбить эту определённую, нежащуюся сейчас плоть, которую хотелось погладить и всячески приласкать. Между ног, куда-то вниз, свесился мой аккуратный половой орган — я сжимаю колени, чтобы он исчез, скрылся, пропал и вдруг преобразился в свой абсолютный — женский — антипод, которого я всегда жаждал и желал если не у себя, то у других; но мне было безумно приятно сейчас представлять его здесь — вниз от пупка, чтобы почти непроснувшаяся рука стремилась к нему, а лицо озарялось кокетливой улыбкой; и чтобы трепетали соски, совсем как у любимой, когда я беру её за талию и погружаю свой грубый мужской язык в её тёплое ухо.
Я не женщина! Я не девушка и не девочка! Но я только, всего лишь, мужчина — какая жуткая несправедливость и однобокость видится мне в этом слишком жестоко определённом жесте судьбы!
Раз, два, три — я встал! Я встала! Я проснулась; короче (если б так можно было выразиться), "я встало"!..
Эх! Вихляя бёдрами и выставив грудь вперёд, я иду в ванную, чтобы заняться утренним туалетом; я не спеша подхожу к своему мягкому, зелёному креслу и накидываю себе на плечи розовый ажурный пеньюар; длинный вздох — и я улыбаюсь озорной, счастливой улыбкой весеннему солнцу за окном, взрывающему матовым сиянием мои щёки и губы, и я готов жить и тут же заняться любовью с самим собой; мне не нужен никто, я сам есть Женщина для самого себя; меня зовут Женя, то есть почти Жен-щи-на, и зачем мне нужны какие-то другие тела и души, когда стоит мне надеть мой любимый чёрный лифчик и медленно провести ладонью по своей талии, я тут же явственно ощущаю этот, извиняюсь, великолепный хуй вонзённым в эту же роскошную, нарядную плоть; и тогда оргазм озаряет всего меня, словно истинное Откровение, и зарождается Новая Жизнь.