- Сергей, ты дневник-то ведёшь?
- Понимаешь, придёт умная мысль, запишу, а потом вдруг увижу её в книге. То ли я украл, то ли у меня.
- И бросил?
- Теперь только криминальные сюжеты да загадочные истории.
Майор допил кофе и от третьей чашки заметно побурел. На этом фоне слабо-рыжие усики посветлели. Он улыбнулся сдержанно, потому что для широкой улыбки усики были слишком узки. Я ждал слов - беспричинно майор не улыбался.
- Сергей, тогда история для твоего дневника…
- Криминальная или загадочная?
- Смешная. Палладьев ходил с Мамадышкиной в лес за грибами.
- В оперативных целях?
- В них. Представь, она не взяла ни одного гриба.
- Не нашла?
- Не брала. Ни подберёзовиков, ни белых, ни синюх…
- Зачем же ходила?
- А у озера на них напали двое. Капитана огрели дубьём. Пришлось бежать. Мамадышкина этих ребят не знает. Вот и вся история.
Надо бы расспросить и подумать. Но я давно знал коварное свойство информации: она может, как выброшенная в коридор мебель, загородить путь. То, что я знал, меня распирало и не давало возможности мыслить.
- Боря, все эти грибы теперь не имеют значения.
- Почему же?
- Мамадышкина на допросе призналась, что Марина сбежала с мужчиной.
- Что же она до сих пор молчала?
- Хранила чужую тайну.
На лице майора смешались два чувства: недоумение и недоверие. Видимо, на моём лице эти чувства уже отбродили, оставив единственное, вопросительное: что делать дальше?
Звонил телефон, который всегда знал, что делать дальше. Я взял трубку. Раздражённо-торопливый женский голос спросил:
- Рябинин, моё заключение тебя не интересует?
- Дора Мироновна, немедленно шлю курьера, - спохватился я.
- Если бы не знал причин смерти, давно бы прекратил…
- Верно, Дора Мироновна. А появилось что-то новенькое?
- Нет. Ни повреждений, ни алкоголя. Захлебнулся мужик.
Я понимал её обиду. Вскрывала труп, торопилась… К ней очереди следователей, а я даже не звоню. Эту пожилую женщину я уважаю за то, что она занимается адским трудом - наверное, только в аду кромсают человеческие тела. Или там нет тела, а кромсают души грешников?
- Дора Мироновна, как трезвый здоровый мужчина способен захлебнуться в водоёме, где купаются дети?
- И в лужах тонут.
- Пьяные, а он трезв. Может, сердце?
- Нет, сердце в норме.
- А если что-нибудь съел?
- В каком смысле?
- Ну, объелся…
Усики капитана были слишком жидки, чтобы начать топорщиться, поэтому они просто шевельнулись, словно майор на них дунул. Он злился, поскольку с экспертом я вёл чепуховый разговор.
- Сергей Георгиевич, вы любите пошучивать.
- Дора Мироновна, на пляже он с девицей ел червяков.