— Но если ничто нельзя распознать, так как ничто не остается прежним, — какой смысл учиться видеть?
— Смысл простой: видеть вещи такими, каковы они на самом деле.
— Выходит, я не вижу?
— Не видишь. Только смотришь. Вспомни тех трех мексиканцев. Ты подробно описал каждого, кто во что был одет. А для меня это доказательство того, что ты их не видел. Если бы видел, сразу бы понял, что это не люди.
— То есть как?
— А вот так.
— Не может быть! Они ничем не отличались от нас с тобой.
— Еще как отличались! Поверь мне.
Я спросил, не были ли они привидениями или духами. Дон Хуан ответил, что не знает значения этих слов.
Я достал вебстеровский словарь и зачитал значение слова «привидение»: освободившийся от плоти дух умершего, появляющийся в виде тусклой тени перед живущими. Затем прочитал про слово «дух»: сверхъестественное существо, призрак, обитающий в определенном месте; может быть как добрым, так и злым. Дон Хуан сказал, что, пожалуй, их можно назвать духами, хотя это не совсем точно.
— Духи-хранители?
— Нет. Ничего они не охраняют.
— Что же тогда они делают? Следят за нами?
— Видишь ли... Это силы. Не добрые и не злые. Силы, которые брухо может подчинить себе.
— В таком случае они — гуахо.
— Верно. Гуахо человека знания.
Впервые за восемь лет нашего знакомства дон Хуан подробно объяснил значение слова «гуахо». Сколько раз я просил его об этом! Но он отвечал, что я и сам все знаю — глупо расспрашивать о том, что знаешь. Услышанное оказалось для меня новостью.
— Ведь ты говорил, — стал допытываться я, — что гуахо находятся в растениях и грибах.
— Я этого не говорил, — возразил дон Хуан. — Ты, как всегда, прибавляешь от себя.
— Дон Хуан, у меня все записано!
— Можешь писать что угодно, только я этого не говорил.
Я напомнил, как он рассказывал, что у его благодетеля гуахо был дурман, а у него самого — дымок и что каждый гуахо находится в определенном растении.
— Неверно, — нахмурился дон Хуан. — Мой гуахо — дымок. Но это не значит, что он — в куреве, в грибах или трубке. Просто эти вещи необходимы для встречи с гуахо. А называть его дымком у меня есть свои причины.
Встретившихся мне мексиканцев дон Хуан называл «не-людьми» (los que' no son gente) и сказал, что они — гуахо дона Висенте.
Я напомнил, что в свое время он объяснил разницу между гуахо и Мескалито: гуахо нельзя видеть, а Мескалито — можно.
Слово за слово — и мы увязли в дискуссии. Дон Хуан стал объяснять, что гуахо нельзя увидеть потому, что он может принять любые обличья. Я заметил, что то же самое он говорил о Мескалито. Тогда дон Хуан вообще прервал разговор, заявив, что