25 (12) июля, в назначенный срок, сербский премьер Пашич привез ответ сербского правительства. Сербия соглашалась на все и только отказывалась допустить австрийских представителей к расследованию заговора на жизнь эрцгерцога. И хотя Белград принимает девять из десяти пунктов ультиматума, австрийский посол неудовлетворен и заявляет о разрыве дипломатических отношений. Благодаря британским намекам одна сторона к войне готова. Что на другой стороне?
Русские дипломаты пытаются спасти мир. В тот же день, когда Австрия разорвала отношения с Сербией, Сазонов обратился к сэру Грею с просьбой «ясно и твердо» осудить перед австрийцами их политику. Никакого осуждения, разумеется, не последовало, ведь это могло еще остановить австрийские войска, стягивавшиеся к сербской границе.
Задача у Эдуарда Грея непростая: он одновременно должен демонстрировать немцам свой нейтралитет, показывая русским, что эта «нейтральность» полностью на стороне России. В этот же день русский посол в Лондоне Бенкендорф сообщал в Петербург прямо противоположные впечатления об английском «нейтралитете»: «Хотя я не могу представить вам никакого формального заверения в военном сотрудничестве Англии, я не наблюдал ни одного симптома ни со стороны Грея, ни со стороны короля, ни со стороны кого-либо из лиц, пользующихся влиянием, указывающего на то, что Англия серьезно считается с возможностью остаться нейтральной. Мои наблюдения приводят к определенному впечатлению обратного порядка».
В Берлине встревоженный кайзер обсуждает с приближенными сложившуюся ситуацию. В этот день в Потсдам прибыл из Англии брат Вильгельма II, принц Генрих, с посланием от английского короля Георга V. В кампанию по дезинформации Германии вступали коронованные особы. Британский монарх заявил принцу Генриху следующее: «Мы приложим все усилия, чтобы не быть вовлеченными в войну, и останемся нейтральными».
«Когда я выразил в этом сомнение, кайзер возразил: Я имею слово короля и этого мне достаточно», – пишет в своих мемуарах гросс-адмирал Тирпиц. Время спрессовалось в стремительном полете. 28 (15) июля австрийские пушки начали обстрел сербской территории. В Петербурге настойчиво требовали, чтобы Англия наконец определила свою позицию. В ответ из Лондона неслось что-то невнятное. Посол Франции в России Морис Палеолог только и мог написать в своих мемуарах, что его британский коллега «Бьюкенен обещает нам энергично поддерживать перед сэром Эдуардом Греем политику сопротивления германским притязаниям».
Под давлением военных и министра Сазонова русский царь принимает решение об объявлении частичной мобилизации. Он колеблется, принимая это поистине роковое решение. В тот же день, получив телеграмму от кайзера Вильгельма с заверением выступить посредником между Россией и Австрией и просьбой не ускорять военных приготовлений, вечером Николай решает отменить всеобщую и провести только частичную мобилизацию в четырех военных округах. Указ о частичной мобилизации в Варшавском, Киевском, Одесском, Московском округах (только против Австрии) был объявлен по телеграфу утром 29 (16) июля. В Германию делается немедленное сообщение о проведении мобилизационных мер, из которых, «ни одна не была направлена против Германии».