Вопросы, которые по различным мнениям требовали немедленного обсуждения, были самыми разными. От уже надоевших мне навязчивых просьб тетушек снабдить их мужей деньгами, до формы одежды какого-то там лейб-гвардейского полка. Но больше всего меня повергали в уныние абсолютно дурацкие обсуждение церемонии моей будущей коронации.
– Нет ни одного полка, который мог бы оспаривать право нести почетный караул на Вашей коронации и помазании на царствие у лейб– гвардии Преображенского…
– Что за нелепые слова, Анатолий!– перебил своего брата генерал-майор Свиты Барятинский Владимир Иванович. – Всем здравомыслящим людям совершенно очевидно, что именно лейб-гвардии Кавалергардский полк, составляющий цвет русской армии, непременно должен стоять в почетном карауле.
– Цвет русской армии! Подумать только! Тебя послушать, так можно подумать, что в Преображенском одни крестьяне сиволапые служат! – горячо возражал Анатолий Иванович.– Ещё раз говорю, что в моем полку сам Петр Великий служил. Да что тут спорить! Это же старейший полк Российской империи. Полк, чья славная история насчитывает уже больше полутора десятков лет!
– Лейб-гвардии Семеновский полк ни в чем не уступит Преображенскому, – нашел повод вклиниться в спор третий генерал-майор. – Ни своей славной историей, ни заслугами перед Отечеством, ни верностью своим вековым традициям, – завел свою шарманку Ефимович. 'Напрасно поторопился' – подумал я. 'Лучше бы подождал пока братья окончательно разругаются, а так…' Барятинские переглянулись и, не сговариваясь, выступили против него единым фронтом.
– Семеновский полк, во все времена был вторым, после Преображенского, – говорил один.
– Ему никогда не уделялось столько высочайшего внимания как Кавалергардскому, – говорил другой.
В очередной раз деморализовав и вбив амбиции бедного генерала в пыль, князья вернулись к выяснению своих отношений и борьбу за моё внимание. Спор этот с переменным успехом продолжавшийся уже больше получаса успел мне изрядно надоесть. И я, тщетно всем своим видом демонстрируя скуку и отсутствие интереса, неизобретательно начинал подумывать, как бы половчее заткнуть генералов, но увы. Ни одного благовидного предлога, чтобы оставить их одних в голову, как нарочно, не приходило. Но вот мои глаза бесцельно блуждающие по толпе заметили моего воспитателя. Сославшись на срочный разговор, я направился к графу.
– Сергей Григорьевич, позвольте пригласить вас в мой кабинет. Думаю, нам есть что обсудить.
– Слушаюсь Ваше Величество.
Пройдя сквозь быстро расступающихся на нашем пути людей, мы молча направились в мой кабинет в Зимнем Дворце.