- Пилоты странное что-то говорили, будто это... ну, явление, марево - сверху как купол, а когда начали садиться, как стена стало.
- Да, начальник разведки все так же обрисовал. - Курортник покончил с ПДА и взялся за ящик с «эф-ками». - У них информация только от пилотов, и все. А нам шагай туда…
Я стянул рюкзак, расстегнул белый чехол, откинул клапан и стал засовывать сухпай.
- Дистанция? - спросил Никита.
- Прямая видимость, - ответил Леха.
- Связь в случае потери видимости, огневого контакта и прочих обстоятельств?
- Длинный свист - «впереди опасность», два коротких - «ко мне». В случае огневого контакта и потери связи приказываю отходить к Периметру, выйти к посту тридцать два и связаться с начальником разведки. Код связи: «Эдельвейс два ноля».
Никита кивнул, с серьезным видом вскрыл рюкзак и начал запихивать цинки с патронами в отделения.
На радость мне в одном из ящиков оказались три снаряженные ленты на сотку. Я тут же уложил ленты в короба, а их закрепил на рюкзаке. Потом мы заменили аккумуляторные батареи в радиостанциях и ПДА, включили, проверили работу. ПДА исправно принял сообщение, привязал по карте точку, в которой начиналась граница марева.
- Пригоршня, у тебя что с ПДА? - спросил я.
- Все, алес капут. Мороз, зараза, машинка не больше трех суток пашет.
- Держи. - Я протянул кубик батареи.
- Не подойдет же, - растерянно ответил Никита, - конструкция другая.
- А голова тебе на что, дылда? - Я ткнул ему пальцем в лоб. - Вот скотч, вот проволока…
- Пригоршня, только быстро! - Курортник рассовывал по жилету магазины из прозрачного пластика.
Пока сталкер возился с батарейкой, я собрал палатку, утрамбовал ее в чехол и подвязал к низу рюкзака. Поправил лямки. Проверил «файв-севен», нож, попрыгал - подсумок слегка резал бок, я сдвинул его за спину. Посмотрел в сторону рабочего городка - дымящие руины, покореженные мачты ЛЭП. Ночью бомбовый удар штурмовиков смел городок с лица земли и повалил деревья вдоль опушки.
- Все готовы?
Пригоршня попрыгал и кивнул. Курортник скомандовал:
- Направление - север, двигаемся уступом, я в центре, впереди двадцать, веду по следу. Вперед.
Я сделал шаг, и тут опять накатила теплая волна. Вестибулярный аппарат взбунтовался, к горлу подступила тошнота. Глаза видят обычный лес, обычный снег, обычное небо - и при этом тебя словно в воздух поднимает…
Курортник пошатнулся, схватившись за голову, свалился на землю. Пригоршня упал на одно колено, а я уселся на задницу и заморгал.