Отползать было просто, высокая трава скрывала его движения. Скоро и камни стали попадаться. Отыскался и подходящий – размером со средний телевизор и примерно такой же формы. Весил он килограммов шестьдесят. Тащить такой в руках было бы относительно просто – силой Андрея природа не обидела. Но вот ползком или на четвереньках такой переть… Это посложнее.
«Ничего, справлюсь!» – зло подумал Сабуров. Он совершенно отчетливо сознавал, что других возможностей для спасения у него нет. А в таких случаях выясняется, что человек может столько, что поверить трудно.
Метров двести он тащил камень по-нормальному, в руках. Дальше идти так же было опасно – из рощи могли услышать и выстрелить. Андрей опустил камень на землю, встал на четвереньки за ним, попытался спрятаться. Булыжник, который, пока его несли, казался здоровенным, теперь, когда за ним нужно было прятаться, вдруг стал до обидного маленьким. «Больше камень надо было брать», – подумал Андрей. Но тут же сам себе и возразил – больше он бы с места не сдвинул. С этим бы хоть справиться.
Следующие метров сто пути были просто полным кошмаром. Приподнять камень, стоя на карачках, было крайне трудно. Катить его тоже толком не получалось – очень уж форма у булыжника была неправильная. В общем, работа была просто адская. Но, помучившись, Андрей все же нашел мало-мальски приемлемый вариант. Он прижимался к камню почти вплотную, чтобы руки согнуты были. Напрягая все силы, приподнимал его и, выпрямляя руки, переставлял примерно на шаг вперед. Снова подползал вплотную и снова переставлял валун.
Примерно на двадцатом таком «шаге» из рощи громыхнула очередь. Пули стегнули по траве в нескольких метрах впереди. Так, услышали его! Ну, вот сейчас и выяснится, сработает его идея или нет. Андрей в очередной раз переставил камень и тут же съежился за ним. На этот раз протрещали сразу две очереди – и как минимум одна пуля шлепнула в импровизированный щит Сабурова. Андрей выждал пару секунд и снова продвинулся вперед. Теперь обе очереди были длиннее. Несколько звонких ударов свинца по камню слились в один звук. Андрей не понял, сколько пуль принял его «щит». Самое меньшее три.
«Работает!» – с какой-то хищной радостью подумал он. И снова двинулся вперед. Теперь из рощи на него обрушился настоящий шквал огня – каждый из стрелявших минимум по полмагазина высадил. Андрей съежился за своим укрытием, как младенец в материнской утробе. Он никогда не был особенно религиозен, но сейчас твердил про себя: «Господи, спаси! Останусь жив – крещусь!» В любое мгновение он ждал удара и боли – ведь полной защиты камень обеспечить никак не мог. Самое неприятное было в том, что он был слишком низкий. Если Андрей лежал плашмя, то какая-нибудь пуля, пущенная по нисходящей траектории, могла, пройдя над камнем, попасть ему в ноги. А если на карачки встать, то в опасности была спина, которая хоть и совсем немного, но поднималась над камнем. Но шансы все-таки были, и не такие уж маленькие! Ведь его враги в темноте не видели цели, стреляли на звук. Они не видели, что придумал Андрей, и не могли стрелять прицельно. Значит, попасть в него может только шальная пуля. Может попасть, а может и нет – как повезет.