Под тентами за деревянными столиками сидели полтора десятка человек. Хозяин, толстый улыбчивый турок в красной узорчатой безрукавке и белом фартуке, как раз поставил на один из столиков тарелку с дымящимся аппетитным варевом. Эта был суп из курицы.
– Брат, я прошу тебя! – произнес Набаль, останавливаясь около декоративного ограждения у входа в кафе. – Мы успеем выполнить задание. Видишь, там, вдали, у поворота, стоит несколько грузовиков. Два из них явно военные. Это то, что нам нужно. Наверное, водители сейчас здесь, обедают. Если мы останемся тут, то лучше сумеем запомнить номера машин. И поймем, куда они едут. Может, это как раз те, что нужны эмиру?
Хасан стал колебаться. Последний довод показался ему значимым. Кроме того, одуряющий запах горячей пищи сделал свое дело. Хасан тоже был не прочь хорошо поесть.
– Ладно, только недолго. И запомни! Больше помалкивай. В крайнем случае, если они поймут, что мы приезжие, скажем, что мы с тобой из Сирии, работаем на виноградниках в Вакфикебире. А сейчас решили съездить на юг. Здесь много старинных мечетей. А мы, как истинные сунниты, хотим их посмотреть.
– Отлично, брат. – Набаль аж облизнулся, предвкушая, с каким удовольствием съест целую тарелку великолепного супа.
Увидев, что двое посетителей застыли перед самым входом в кафе, хозяин, гостеприимно улыбаясь, поспешил им навстречу:
– Ийи гюнлер![4]
– Ийи гюнлер! Емек листесини верир мисиниз[5], – быстро сказал Хасан, опасаясь, что, если произнесет слова медленно, его акцент будет очевиден для собеседника.
Хозяин, по-прежнему улыбаясь и говоря какие-то фразы, смысл которых по большей части был непонятен для Хасану, указал рукой на свободный столик. Хасан и Набаль, важно кивая, как будто понимали, что им говорят, уселись на плетеные стулья.
Через пару минут хозяин вынес меню в кожаном переплете и аккуратно положил его на столик перед арабами. Хасан провел пальцем по длинному перечню блюд, словно действительно делал важный выбор, после чего коротко бросил:
– Чорба мисиниз[6].
Хозяин виновато развел руками и стал что-то быстро объяснять, прикладывая руки к груди. Хасан понял только одно – суп, видимо, закончился. Или его приготовления нужно долго ждать. Чего арабы позволить себе не могли.
– Эт бир?[7] – чувствуя, что его словарный запас может скоро истощиться, произнес Хасан.
Хозяин кивнул и указал на внушительный список меню. Хасан уже собирался заказать свой любимый донер-кебаб[8], как вдруг Набаль совершил нелепый поступок.
Он долго наблюдал за тем, как его напарник разговаривает с хозяином, и решил, что Хасан никак не может объяснить, что именно им нужно. Не имея возможности спросить Хасана по-арабски, Набаль вдруг резко встал и шагнул к соседнему столику, где трое усатых турок степенно хлебали горячую «чорбу». Остановившись прямо перед ними, Набаль указал пальцем на дымящуюся тарелку и, нарушая все возможные инструкции и приказы эмира, громко сказал: