– Вам ни в коем случае нельзя сейчас покидать наш госпиталь! – Нагоняя на пациентку страху, врач округлил глаза.
– Почему?
– У вас был сильнейший нервный стресс…
– Это я помню. – Изольда безразлично махнула рукой.
– …последствия которого могут быть самыми непредсказуемыми, – продолжал эскулап, не обращая внимания на сопротивление ассистентки иллюзиониста, – ваша нервная система дала сбой, расшатана, и я не могу поручиться за ваше здоровье, пока вы не пройдете необходимый курс полного восстановления и реабилитации, – закончил медик, мягко взяв Изольду за плечо и увлекая к кровати. С другой стороны девушку подхватила надсмотрщица-медсестра. Осторожно двигаясь с девушкой к ее месту, доктор перечислял весь перечень процедур, которые ей необходимо пройти для полного выздоровления.
– Доктор, – примирительно согласилась Изольда, понимая, что здесь что-то не так, и добровольно она эту белостенную тюрьму не покинет, – я хочу есть. Можно ли мне где-нибудь позавтракать?
– Конечно, – улыбнулся сговорчивости строптивой русской красавицы хранитель клятвы Гиппократа, – сделайте заказ сестре, и через двадцать минут вам доставят завтрак прямо в номер.
– По-моему, – усомнилась Гальчевская, – она не понимает английского языка.
– Пусть вас это не беспокоит. – Они наконец добрались до ложа циркачки. – Вы просто напишите. Листки и ручка лежат возле телевизора. Она просто передаст ваш заказ в отдел питания, а чуть позже доставит еду.
– Спасибо. – Изольда устало откинулась на подушку и прикрыла глаза, всем видом давая понять, что была бы не против остаться одна и немного отдохнуть. Доктор предусмотрительно положил письменные принадлежности рядом с девушкой, и оба медика тихо вышли, осторожно прикрыв за собой дверь.
«Вот, блин, не было печали, – с досадой подумала Изольда, едва доктора-вредители покинули больничную палату. – Откуда они свалились на мою голову? Неужели я была так плоха, что Саша решился упечь меня в эту стерильную камеру для высасывания денег? Он что, не догадывался, что здесь может твориться? И почему он представился братом?»
Впрочем, как раз это Гальчевская могла объяснить без лишнего напряжения мозговых извилин. И еще ей стало совершенно понятно, что Оршанский умчался, может быть, платить, если счет оказался ему по карману, может быть, обратился за помощью к Вольдемару или цирковому руководству, но так или иначе из этой благоустроенной мышеловки ее не выпустят до тех пор, пока все выставленные госпиталем финансовые претензии не будут погашены. И с каждой минутой ее пребывания здесь эта сумма будет только возрастать. Поговорку про бесплатный сыр она знала хорошо…