– А ведь должны были остаться если не шерстинки, то уж по крайней мере следы… – задумчиво произнесла Ольга.
– Вот именно, – кивнул генерал. – Но я же говорю: вся эта история – одна сплошная загадка. От кого-то, несомненно, покойный ожесточенно защищался, он все еще сжимал в руке окровавленный меч…
– Меч?
– Именно что меч, – сказал генерал. – Совершенно средневекового вида. И ножны на поясе имелись. Одежда на мертвецах была изодрана в клочья, но все равно можно было определить, что она не похожа на обычную. А впрочем… Мы их особенно и не разглядывали, лишь убедились, что они мертвы. Потому что рядом оказалось кое-что, требующее внимания в первую очередь. Точнее, кое-кто…
Воцарилось долгое молчание, во время которого Ольга могла убедиться, что черные клочья полупрозрачного вонючего (но не в обыденном человеческом смысле) «тумана» по-прежнему болтаются под самым потолком. Потом, побледнев, она сказала:
– Я вас правильно поняла…
– Совершенно верно, – кивнул генерал. – Мы услышали детский плач… Под корнями дуба лежал младенец, в самом обыкновенном покрывале, синем, кажется, атласном. Оно и сейчас, быть может, пылится где-нибудь в дальнем чулане, но, уверяю тебя, в нем нет ничего странного или необыкновенного: обычнейший кусок синего атласа, такой можно встретить в любой лавке. Атлас был безукоризненно чистым, а младенец… а ты, как очень быстро выяснилось, – совершенно невредима.
– А дальше?
– Вот, собственно, и все, – сказал генерал. – Почти… Хотя странности на этом не кончились. Охота, разумеется, была сорвана – кто бы продолжал гнать волка после такого… Егеря рассыпались по окрестностям, но никаких невиданных зверей не обнаружили. Тебя увезли в имение. А мертвые тела исчезли, необъяснимо и таинственно. Я распорядился, вернувшись в Вязинки, послать за ними телегу: во-первых, мертвые, кто бы они ни были, заслуживают христианского погребения, во-вторых, речь безусловно шла о насильственной смерти в моих землях и требовалось незамедлительное полицейское расследование. Но посланные тел уже не нашли. Клялись и божились, что возле дуба ничего не было: ни мертвых тел, ни крови, ни каких бы то ни было предметов. Туда опять был послан Данила с егерями, но и они ничего не нашли. А полицейское расследование опять-таки ни к чему не привело: ни одна живая душа не видела в окрестностях никаких странно выглядевших чужаков и уж тем более непонятных зверей. Ну, а ты, как легко догадаться, никакой ясности в происшедшее внести не могла, поскольку полугодовалый примерно младенец на такое не способен… Осмотревшие тебя доктора разводили руками и заверяли, что перед ними – самый обыкновенный младенец примерно полугода от роду, без малейших увечий или признаков дурного обращения, в котором таинственного не больше, чем в сапоге или стуле. Вот и все почти. Мы так больше ничего нового и не узнали, постепенно об этом происшествии перестали болтать. Какой смысл, если имеешь дело с совершеннейшей загадкой? Шли годы, а в тебе так и не появилось ничего загадочного или отличавшего от обычных детей. Просто-напросто – неведомо откуда взявшийся младенец, и не более того. Даже это ничего странного в себе не таит, – генерал выдвинул ящик стола и положил перед Ольгой какую-то вещицу. – Его у тебя сняли с шеи, а теперь, сдается мне, самое время вернуть…