И поневоле залюбовалась. Перед ней оказалось словно бы крохотное овальное окошечко, за которым ясно и четко рисовалась непроницаемая чернота ночного неба, и в этом угольно-черном мраке сверкали крохотные, с острие иголки, огоньки (быть может, звезды) – больше всего ослепительно-белых, но видны и синие, алые, желтые… Огоньки складывались в светящиеся комочки, изящные кривые линии. Ольга смотрела на них как завороженная – и ей понемногу стало казаться, что миниатюрный кусочек ночного неба находится в неспешном, но заметном движении: как бы поворачивается, меняя очертания звездных скоплений… Вот мелькнула изумрудно-зеленая звездочка, каких прежде не было, в сопровождении превышавшего ее размерами кроваво-красного колючего огонька…
А потом стало казаться, что в ушах звучит едва слышная музыка, долетевший неведомо из какого далека серебряный перебор гитарных струн.
Ольга поторопилась захлопнуть медальон – с подобными предметами следует обращаться очень осторожно, если не знаешь, что у тебя в руках.
Потом она уже уверенно прикоснулась пальцем к тому же месту – и медальон вновь исправно раскрылся, с механическим послушанием обычной ювелирной безделушки. Все оставалось по-прежнему – слева красовался синий эмалевый (или все же стеклянный?) овал, справа посверкивали причудливые россыпи разноцветных звездочек на фоне ночного мрака. И еще раз… И еще… Створки всякий раз послушно распахивались.
Так, а это… Ольга присмотрелась. Синий овал, от которого она уже не рассчитывала дождаться сюрпризов, вдруг изменился: в правом верхнем углу, явственно различимые, появились черные пятна, будто выползшие из-под тонкого золотого ободка – некое подобие густых чернильных клякс. Расплываясь, они выросли в размерах, захватив примерно треть синевы, а потом отступили назад к ободку и исчезли.
Со всей осторожностью, неведомо чего ожидая, Ольга потрогала кончиком указательного пальца синий овал. Ощущения оказались именно такими, какие бывают при прикосновении к чистой и гладкой поверхности эмали или стекла. Когда она отняла палец, никаких следов на безукоризненной синеве не осталось.
Ободренная, Ольга потрогала другую половинку медальона – на этот раз поднося палец гораздо медленнее и далеко не сразу решившись коснуться: полное впечатление, что там нет никакой «поверхности», что это и в самом деле крохотное окошечко, ведущее в иные миры… Палец замер, будто наткнувшись на чудесным образом затвердевший воздух…
Пробовать во второй раз она не решилась. Звездочки безмятежно сияли во мраке, едва заметно перемещаясь, не похоже было, чтобы прикосновение пальца как-то нарушило картину. И то ладно. Не стоит рисковать, чтобы не оказаться в положении незадачливого ученика чародея из старой сказки – от какового Ольга, собственно, недалеко ушла, несмотря на первые успехи.