Очень быстро она отказалась от этой идеи. Во-первых, страшили непредсказуемые последствия. Во-вторых, она уже успела более-менее узнать человека, с которым оказалась в одной постели. Об заклад биться можно, что он проявит себя твердокаменным материалистом, не верящим в иной мир, и, вернее всего, решит, что сошел с ума, что его посетили видения с галлюцинациями… Корнет, ваша карта бита… Тупик. Больше идти не к кому.
– Ну что же, Алексей Сергеевич, – сказала она, медленно вставая. – Спасибо, что выслушали. Впредь обещаю быть осмотрительнее в знакомствах и критичнее в суждениях…
– Олег Петрович, дорогой! – воскликнул хозяин с искренним дружелюбием. – Я бы не хотел, чтобы вы уходили с тяжелым сердцем… Шампанского, быть может?
– Не стоит, – грустно сказала Ольга. – Я вам весьма благодарен за урок житейской мудрости, разрешите откланяться.
Она и сама не помнила, как прошествовала мимо Семена, как вышла из дома – в какой-то момент она осознала, что стоит, опершись на высокие перила, бездумно глядя на спокойную, почти стоячую воду канала. И с величайшим трудом удерживается, чтобы не заплакать, – все же в иных случаях женская натура берет свое, слезы так и наворачиваются на глаза…
Теперь ясно, что на какую бы то ни было помощь со стороны рассчитывать нечего. Уж если он отнесся к ней насмешливо и недоверчиво, с его-то острым умом, то не стоит искать понимания ни у кого другого. Полагаться можно только на себя…
На миг ее охватило чувство тоскливого бессилия, но она тут же упрямо сжала губы. Это не поражение и даже не проигрыш, поскольку ничего еще не решено и то, что задумано камергером и его шайкой, пока что не случилось. В конце концов, против нее был не монстр из преисподней, не Сатана, даже не камергер или граф с их серьезными умениями, а всего-навсего обычный полковник с кинжалом под мундиром. Она знала место, где состоится покушение, прекрасно знала, кто именно бросится к императору с кинжалом в руке – а это уже внушало надежды. Так что никак не годилось раскисать подобно обыкновенной кисейной барышне. До сих пор ей кое-что удавалось…
Рядом раздался приятный, благозвучный мужской голос – определенно незнакомый:
– Ольга Ивановна…
Она резко обернулась, застигнутая врасплох. Бок о бок с ней у затейливых чугунных перил стоял человек лет пятидесяти, благожелательно и широко ей улыбавшийся. Судя по виду, человек из общества: изящный темно-синий фрак со светлыми пуговицами, крахмальная сорочка, безукоризненный цилиндр, не высокий и не низкий, Анна на шее. Румяное, приветливое лицо с седыми бакенбардами – по первым впечатлениям, чисто внешним, благодушный добряк, душа компании, исправный чиновник, а то и добропорядочный отец семейства…