Они меня опередили, подумала Ольга, они нанесли удар первыми… боже, о чем я думаю? Ведь князь умер, умер, умер, он был мне вместо отца, его уже не вернуть, его уже никогда не будет… а я, дрянь этакая, рассуждаю только о деле…
Они опередили.
Глава седьмая
Согласно законам Российском империи…
Ольга уже овладела ремеслом (не хотелось отчего-то именовать его «даром», чересчур пафосно казалось и не вполне отвечало истинному положению дел) настолько, что чувства окружающих читала безошибочно – разумеется, если окружавшие не принадлежали к тем, кто сам умел нечто подобное и был защищен надежно.
Старый лакей, явившийся доложить, что «барышню просят в кабинет», к последним, безусловно, не относился, и Ольга сразу определила, что от него веяло сожалением, грустью, едва ли не горем. Ничего из ряда вон выходящего. Одно выглядело странным: к грусти и сочувствию примешивалось изрядное удивление. А откуда вдруг взялось это чувство, да еще столь сильное, звучавшее, словно большой барабан в военном оркестре, Ольге было непонятно. Она даже принялась гадать: может быть, старик прослышал, что генерал оставил ей по завещанию слишком много? Если он так поступил, конечно…
– Кто приехал, Парфен? – спросила она с любопытством.
– Приказные какие-то, барышня…
Показалось ей, или вышколенный лакей покосился на нее как-то странно? Показалось, конечно: с чего бы вдруг ему так смотреть?
Ничего удивительного не было в том, что в оставшийся без хозяина особняк зачастили чиновники, которых Парфен по давней привычке именовал на старинный лад «приказными». Со дня, последовавшего за тем жутким вечером, когда князя привезли мертвым, и до вчерашних похорон всевозможные чиновники в разнообразнейших вицмундирах стекались в неисчислимом количестве – писали горы бумаг, о чем-то спрашивали слуг, что-то осматривали. Это понятно: наследство неожиданно скончавшегося князя Вязинского было огромным и требовало для упорядочения нешуточной суеты «приказных». Военные появились только раз, старательно собрали в кабинете все бумаги, имевшие отношение к генеральской службе, поинтересовались, не имеется ли таковых и в других комнатах, и отбыли, склоняя перед девушками головы в столь наигранной светской скорби, что она выглядела вполне искренней…
В генеральском кабинете – хорошо еще, не в генеральском кресле, а приставив сбоку стул, – сидел чиновник в светло-зеленом мундире с васильковыми обшлагами и лацканами, покрытыми золотым шитьем в виде опять-таки васильков и пшеничных колосьев. За последние дни Ольга понемногу начала уже разбираться в разновидностях «приказных» – этот принадлежал к министерству внутренних дел. Шитье в виде цветов и колосьев было когда-то установлено оттого, что министерство это и до сих пор занимается главным образом сельским хозяйством вкупе с крестьянами…