Териакис, крестный отец отдела исследований и разработок, быстро вошел в комнату, какой-то измученный, с блестящей синей папкой.
– Зачем ты тратишь на это время? – Он приезжал в город каждый день на машине по Теппан-Зи-Бридж, готовый сворачивать шеи и перемывать кости. Барри старался не попадаться ему на дороге.
– Вы правы. Мне сделать в полдень харакири? – Пора прекращать. Давно пора.
Он сменил тон.
– Послушайте. Я не отлынивал. «Цезарь с беконом» несется полным ходом. Просто эта идея меня захватила. Отклик в фокус-группах был ошеломляющий. Дети на головах ходили.
– Тогда подготовь-ка лучше презентацию, – язвительно предложил Териакис. – Прямо сейчас или после запуска «Цезаря»?
Барри очертя голову ринулся в омут.
– Сейчас.
– Это очень интересное предложение, – сказал Райнекер, заканчивая встречу с осторожным энтузиазмом. – Но не забывай про «Цезаря».
– Я буду ему женой и матерью!
Все лучше и лучше! Барри вихрем вылетел наружу, чтобы поделиться победой с Ро.
«Sympathy for the Devil» поставили по радио, когда Барри отчаянно сражался с сумасшедшим движением на Вест-сайд хайвей. «Роллингов» чертовски приятно слушать, но смотреть на них без отвращения он не мог. Нью-Йорк сорвался с цепи. Теснота рождала жестокость и насилие. Если бы сократить жителей на сорок процентов, а тех, кто тут работает, на девяносто процентов, в этом городе вполне можно было бы жить. И именно он выбирал бы, кого оставить, а кого выселять.
Открыв дверь, Барри увидел туфли Винса на ковре, и ему захотелось его пришибить. Даже больше, чем постоянное присутствие Винса, Барри раздражал тот факт, что он сам когда-то пригласил Винса жить здесь. Зачем? В каком-то смысле он хотел произвести на него впечатление. Он грохнул кулаком в дверь Винса.
Винс приоткрыл дверь и выглянул наружу.
– Я хочу, чтобы ты уехал, – сказал Барри.
– Я знаю, – вздохнул Винс. И как на это отвечать? – Я болел, – оправдывался он, как школьник, не сделавший домашнее задание. – Я завтра еду в Лондон и займусь этим, как только вернусь.
Иди жить в «Плаза», ваше высочество, готов был завопить Барри. Но скандалить с Винсом смысла не имело.
Барри встретился с Джастин в итальянском ресторане, который выбрала она. Было шумно, тесно, они торопливо поели, и ужин не принес Барри удовлетворения. Непонятно было, возвращается ли он после ужина домой, а натянутость разговоров его просто убивала. Они не целовались с тех пор, как она сказала ему про Винса. Почти две недели. Было до ужаса холодно, светила луна. Они в молчании пробирались по обледенелому тротуару. Она уже ходила без костылей.