Ла-Гардия кишела издерганными декабрьскими путешественниками. Барри терпеть не мог праздники. Толпы, вымученная сентиментальность, настойчивые призывы купить чего-нибудь, да побольше, нагнетание обстановки, резкий спад, дома, увешанные всякой фигней. Каждый год он отправлялся в Майами-Бич за противоядием – знойный воздух и эксцентричные евреи, и от этого его тоже уже тошнило. Сегодня он увидит опухшие ноги матери – исключительно бледные, испещренные узелками выпуклых синих вен – у края бассейна. Ему хотелось отдалить этот момент. Сама мысль, что там он скорее встретит кого-нибудь, чем здесь, была смехотворна, но он на всякий случай старался иметь это в виду. Каждый год.
Перед Барри в очереди стояла удивительно изящная женщина. У нее были густые изысканной формы черные брови и короткие прямые черные волосы; одета в элегантное черное пальто. Багаж у нее тоже был очень опрятный и очень ей подходил. Барри чувствовал, что влюбляется в ее затылок, – он глаз не мог отвести от точки, где сходились линии ее лаконичной стрижки. Левую руку она держала в кармане.
Он смотрел на изгиб ее руки. Что можно сказать такой женщине: «Меня зовут Барри, летим со мной?» Пока он горячо обсуждал этот вопрос сам с собой, проклиная собственную трусость, она плавно прошла на регистрацию.
Она хотела, чтобы ей поменяли билет второго класса на первый, потому что на ее счету уже было нужное количество перелетов; она стояла, слегка прижимаясь к стойке, которая была ей по грудь. Она была грациозна, но непреклонна, стремительна и прекрасна. Руку все еще держала в кармане. Она вылетала в Феникс в 3:45. Женщина обернулась и рассеянно взглянула на Барри. У нее были яркие черты лица и смуглая кожа. «Мы были женаты в прошлой жизни, – говорил ее взгляд. – Разве ты не чувствуешь?»
Получив то, что хотела, она подхватила сумки и снова взглянула на него, и на этот раз в ее глазах читалось: «Я и не смотрела на тебя только что, более того: я с Парк-авеню, так что не зарывайся».
Она исчезла за группой разбуянившихся детей, но он опять нашел ее в толпе – она уплывала на эскалаторе вверх, сквозь потолок. Неужели ему нельзя даже надеяться, что эта женщина, которую он любит, да, любит, захочет хотя бы взглянуть на него? Аэропорт пульсировал. Сердце билось в такт где-то у горла и в желудке. Она смотрела на него сверху вниз. Подошла его очередь.
– Я хотел бы поменять билет на самолет до Феникса в 3:45, – сказал он, задыхаясь и обливаясь потом.
– За ваш билет деньги не возвращаются.
– У нас свободная страна, я куплю новый, – выпалил он, самолет взлетал через шестнадцать минут, а эскалатор уносил прочь его жену из прошлой жизни.