Потом он встал и подал знак, что желает продолжать путь.
– Солнце слишком горячо для тебя в этот час, – сказала Консуэло, – не лучше ли тебе отдохнуть здесь, под сенью дерев?
– Солнце прекрасно, – ответил он с какой-то детской улыбкой, – и если тебя оно пугает не более, чем обычно, то мне оно принесет только пользу.
Каждый поднял свою ношу: отец – дорожный мешок, сын – музыкальные инструменты, а мать взяла за руки дочерей.
– Вы причинили мне страдания, – сказала она Спартаку, – но я знаю, что надо страдать за истину.
– Не опасаетесь ли вы, что этот припадок может иметь дурные последствия? – с волнением спросил я у нее. – Позвольте мне сопровождать вас и дальше – я могу оказаться полезен.
– Благослови вас Бог за вашу доброту, – ответила она, – но не идите за нами. За него я не беспокоюсь – он будет немного грустен несколько часов, и все. А вот здесь, в этом самом месте, таилась другая опасность, таилось одно страшное воспоминание, от которого вы его уберегли, заняв другими мыслями. Он давно стремился сюда, но благодаря вам даже не понял, где он. Поэтому я всячески благодарю вас и желаю найти случай и возможность послужить Богу в меру вашей воли и ваших способностей.
Я задержал детей, чтобы приласкать их и продлить улетающие мгновенья, но мать отняла их у меня, и, когда она сказала мне последнее «прости», я почувствовал себя покинутым всеми.
Трисмегист даже не простился с нами – казалось, он забыл о нашем существовании. Жена убедила нас не выводить его из задумчивости. Твердым шагом он спустился с холма. Лицо его было безмятежно, и он с какой-то радостной живостью помогал старшей девочке перепрыгивать через кусты и камни.
Красавец Зденко шел сзади с матерью и младшей сестрой. Мы долго провожали их взглядом, следя, как они удаляются по усыпанной золотистым песком тропинке, по лесной тропинке, принадлежащей всем. Наконец они скрылись за соснами, и в ту минуту, когда Цыганка должна была исчезнуть последней, мы увидели, как, подняв маленькую Венцеславу, она посадила ее на свое сильное плечо. Затем принялась догонять милую ее сердцу процессию, быстрая, как истинная дочь Чехии, поэтичная, как добрая богиня бедности…
И мы тоже идем, мы в пути! Жизнь – это странствие, цель которого жизнь, а не смерть, как говорят те, у кого грубый, земной ум. Мы утешили, как могли, обитателей деревушки и оставили старого Зденко, который ждет своего завтра. Мы сошлись с нашими братьями в Пльзене, где я и написал для вас эту повесть, а теперь мы собираемся на поиски новых находок. И вы тоже, друг мой, будьте готовы к путешествию без отдыха, к неустанному труду: впереди торжество или мученичество.